Предатель, разоривший Вязниковский край
Он происходил из аристократического российского рода Плещеевых, основатель которого Федор Бяконт служил боярином у великого князя Владимирского и Московского Симеона Гордого — сына Ивана Калиты и дяди Дмитрия Донского. Его пращуром был сын Бяконта Александр. Родной брат Александра — святитель Алексий, архиепископ Владимирский, а потом митрополит Киевский и всея Руси. Предки героя данной статьи служили в боярах нескольким поколениям великих князей и царей. Один из них – Михаил Плещеев, в конце XV века был первым российским послом во всемогущей тогда Османской империи. Его сын — Петр Плещеев, российским послом ездил к главе другой сверхдержавы той поры — великому князю Литовскому Александру Казимировичу.
Имея таких предков, сын боярский Федор Кириллович Плещеев, казалось, был обречен стать столпом российского государства, управлять городами и вести на рать русские полки. Но все получилось иначе. Потомок брата митрополита Алексия, спасшего Русь от раздела литовцами и ордынцами, оказался предателем и лицемером, так ловко обделывавшим свои делишки, что до сих пор у него находятся заступники.
Федор Плещеев родился в царствование Ивана Грозного, а вырос в годы правления последнего царя из потомков Калиты – Федора I Иоанновича. При Борисе Годунове он уже «вырос» до того, чтобы занять воеводскую должность.
Но на воеводский пост Плещеев попал лишь в 1607 году, в разгар Великой Смуты. Тогда после убийства сына Бориса Годунова, воцарения Лжедмитрия I, а потом его свержения и убийства, к власти пришел потомок брата Александра Невского Василий IV Шуйский. А поляки и их пособники выдвинули в качестве альтернативы еще одного самозванца — Лжедмитрия II, прозванного на Руси по лагерю в подмосковном Тушино «тушинским вором». Именно тогда Федор Плещеев и появляется впервые в исторических хрониках — как воевода тушинской марионетки.
В 1607 году самозванец послал Плещеева захватить Псков. Псковский воевода боярин Петр Шереметев допустил переход части окрестных селений и городков под власть самозванца, поэтому Плещеев смог усилить свой отряд и найти сторонников во Пскове. Последние тайком открыли ворота тушинцам. Шереметев был заключен в темницу. Плещеев и его сторонники пытались перетянуть уважаемого и знатного Шереметева на свою сторону, но тот категорически отказался и, в конце концов, был задушен в застенке.
Из Пскова Плещеева отправили в Суздаль. «Новый летописец» так повествует о тех событиях: «В Суздале же городе собрались ратные люди и хотели устроить осаду, чтобы стоять против литовских людей. Один же из них, Меньшик Шилов с товарищами, был научен дьяволом, целовал крест Вору и всех к кресту приводил…»
В конце 1608 года Лисовский отправил Плещеева с ратью на восставших против «тушинского вора» жителей слободы Решма на Волге, Гороховца, Балахны и слободы Холуй на Тезе, но в сражении близ Шуи отряд сторонников самозванца был разбит. Плещеев бежал в Суздаль.
В марте 1609 года Плещеев возглавил новый карательный отряд, отправленный против Ярополчской волости и Стародубского стана, жители которых тоже выступили против ставленника польских интервентов. Каратели Плещеева, усиленные мушкетерами польского пана Жичевского, казаками Мартына Собелского и дворянами головы Петра Опухтина, разорили уже существовавшую тогда Вязниковскую слободу и её окрестности.
6 марта после неудачной попытки сходу взять деревянные укрепления Стародуба интервенты и их пособники подожгли древний город из пушек и вторым приступом расправились с его защитниками. Спустя четыре дня был выжжен посад Холуй.
Сколько при этом погибло людей — точно неизвестно. Очевидно, счет жертвам шел на тысячи. После того разгрома просуществовавший пять веков основанный еще Юрием Долгоруким Стародуб больше уже не поднялся. Видимо, почти все его население было уничтожено. Тем не менее, Вязниковская слобода и Кляземский городок — посад Стародуба, спустя несколько лет возродились.
А воевода Плещеев на крови соотечественников заработал чин окольничего (члена Боярской думы), который ему пожаловал «царь Дмитрий Иванович» — «тушинский вор».
Весной 1609 года поляки при поддержке Плещеева попытались захватить и Владимир, где жители подняли восстание и расправились с воеводой Вельяминовым, поддерживавшим тушинцев.
В июне этого же года Плещеев, получив подкрепление от гетмана Сапеги, с панами Сумой и Просовецким вновь осадил Владимир. Плещееву и полякам удалось заманить в засаду и разбить отряд воеводы Федора Шереметева, который пришел на выручку владимирцам из Казани. Осада продолжалась несколько месяцев, после чего Плещеев и Лисовский, так и не взяв Владимир, отступили в Суздаль. Там они в сентябре 1609 года отразили натиск воевод Шуйского, но в марте 1610 года, почти отрезанные от основных сил тушинцев, бежали из Суздаля.
В следующем, 1611 году Плещеев, рассудив, что среди сторонников «тушинского вора» ему ловить больше нечего, решил переметнуться в ряды первого ополчения, наладив контакт с его лидером Прокопием Ляпуновым.
В судьбоносном 1612 году, втором ополчении Минина и Пожарского, освободившем Москву, Плещеев не упоминается. А вот в 1613-м, когда был выбран новый царь Михаил Романов, бывший воевода «тушинского вора» сразу же оказался при новом дворе. Правда, чин окольничего от царя Плещеев не получил, ему пришлось довольствоваться более низким рангом стольника.
В последующие два десятка лет Плещеев служил воеводой в разных городах России. На первые роли его не звали, но для предателя существовал Федор Кириллович вполне благополучно. Скончался он в декабре 1633 года в Новгороде-Северском, Где похоронен — неизвестно. И, наверное, справедливо, что после этого предателя не осталось ни памятника, ни могилы.
Нельзя не сказать и о том, что до сих пор в некоторых справочниках о предателе Плещееве солидно пишут «деятель Смутного времени». И сразу не поймешь, что речь идет о человеке, погубившем несколько городов, сотни сел и деревень, тысячи русских людей. Даже в газете «Владимирские ведомости» в апреле 2009 года некто Егор Рокотов в статье «Герои смутного времени» вполне доброжелательно писал о Федоре Плещееве, которого, по его словам, «никак нельзя назвать предателем, поскольку так себя тогда вели абсолютно все».
Нет, не все! Не так себя вел псковский воевода Петр Шереметев, отвергнувший посулы тушинцев и за это убитый в тюрьме. Иначе себя вел и князь Дмитрий Пожарский, бескомпромиссно боровшийся с интервентами и их пособниками. И Патриарх Гермоген, которого поляки уморили голодом в темнице из-за нежелания сотрудничать. По другому себя вел воевода Андрей Алябьев, разбивший поляков и тушинцев в январе 1609 года и повесивший воеводу-предателя «тушинского вора» князя Семена Вяземского. На том же суку висеть бы и разорителю нашего края Федору Плещееву, так как преступления против собственного народа, ничем оправдать нельзя. Ни в истории, ни сейчас.
Николай ФРОЛОВ.
Источник: Газета «Районка, 21 век», №2 (623) от 19 января 2023 г.