Первые пароходы на Клязьме

Весной 1887 года вязниковцы сбежались на берег Клязьмы смотреть на невиданное зрелище. К пристани, подавая громкие гудки, впервые подошёл пароход — судно семейной фирмы Катениных «Посыльный». Пароходство Катениных основал генерал- адъютант Александр Катенин, который ещё в начале 1850-х построил первые пароходы на Каспийском море. Вслед за «Посыльным» Катенины пустили по Клязьме ещё два парохода, которые символически назвали «Клязьма» и «Ковров». Уже тогда стало ясно, что эта река из 647 километров своей протяженности может быть судоходна лишь в нижнем течении на 180-километровом участке от устья до Коврова. Да и то до ковровской пристани пароходы могли подниматься лишь не позднее середины июня в высокую воду после половодья. В остальное же время рейсы осуществлялись только до Вязников.

Весеннее половодье прежде считалось на Клязьме самой «горячей» порой. Именно тогда с конца апреля и в течение мая суда могли подниматься по реке туда, где в обычное время из-за мелей они проходить оказывались не в состоянии. По весне не только Вязники, но Ковров становились оживленными портами, куда пароходы приводили целые караваны барж, груженых по большей части зерном и мукой, а также солью. Этот ценный груз доставляли с Нижнего Поволжья, а потом продавали как в самом уездном центре, так и в окрестных селениях. В обратный путь буксиры тянули плоты из брёвен — лес в низовьях Волги пользовался устойчивым спросом.

Но пароходы Катениных в основном работали на Волге и её притоках, а Клязьма наследников предприимчивого генерала интересовала мало. Уже в 1889-м все 3 катенинских парохода на Клязьме за 18 тысяч рублей купил предприниматель Матвей Егорович Николаев. В разных источниках его называют то «помещиком», то «вязниковским промышленником». На самом же деле он был потомком крепостных крестьян села Фоминки Гороховецкого уезда. Рано осиротев, Николаев «сделал себя» сам, занимаясь различными видами предпринимательства. Ему принадлежала целая флотилия барок, доставлявшая грузы от Нижнего Новгорода до Владимира. После того, как большая часть грузов стала перевозиться по железной дороге, Николаев решил устроить собственное пароходство.

Но вскоре нижегородский купец Щербаков пустил по Клязьме более мощные пароходы, пытаясь выжить с реки конкурента. Для пассажиров и грузоперевозчиков настали благословенные времена. Оба пароходовладельца наперебой снижали цены, так что в итоге понесли по 30 тысяч убытка. На такую сумму в то время можно было выстроить два новых парохода. Подведя безрадостные итоги, Николаев и Щербаков заключили соглашение, согласно которому одна фирма пускала свои суда в рейс по чётным дням, а вторая — по нечётным.

Спустя ещё 10 лет, когда после смерти Щербакова на Клязьме остались лишь пароходы Николаева, речным бизнесом заинтересовался торговый дом Балиных — владельцев крупной Южской мануфактуры. Огромная фабрика в селе Южа Вязниковского уезда (ныне это райцентр в Ивановской области) нуждалась в эффективном способе вывоза продукции и доставке сырья. Однако железной дороги там не было, поэтому Балины устроили пристань на Клязьме в 7 километрах от Южи, проведя туда дорогу через болота. Позже она называлась пристань имени 8 февраля — в честь годовщины национализации российского речного флота.

Обладая многомиллионным состоянием, вязниковские купцы Балины к началу 1910-х годов фактически монополизировали регулярное пароходное сообщение на Клязьме. Накануне революционных потрясений 1917-го Балиным принадлежало 8 грузопассажирских и буксирных пароходов. Их флагман носил претенциозное имя «Успех».

Впрочем, многие предприниматели того времени, не желая отдавать перевозку своих грузов монополистам, заводили собственный флот, который не осуществлял регулярных рейсов, а использовался исключительно для нужд хозяина. Яркий пример такого «семейного флота» — три парохода промышленников из села Кляземский городок Ковровского уезда Носковых. Им принадлежало три буксирных парохода, которые были названы в честь членов этой семьи: «Фёдор Носков», «Василий Носков» и «Агафон Носков». Правда, Фёдор и Агафон к тому времени уже умерли, а вот Василий Носков был жив и являлся главой фирмы Носковых, владея ткацкой фабрикой и двумя десятками магазинов почти по всей Владимирской губернии. Назвав пароходы в честь отца и брата, он, не задумываясь, увековечил и своё имя в названии флагмана. «Человек и пароход» В. Носков в 1917-м даже стал ковровским мэром, но потом большевики не только лишили его этого поста, но и национализировали весь бизнес Носковых, включая пароходы.

Дата 8 февраля 1918-го стала поистине судьбоносной для судоходства на Клязьме. В этот день Совнарком издал декрет о национализации всего речного флота в России. Государственной собственностью стали и все пароходы на Клязьме. Прежний Балинский флот, в основном, и составил основу нового советского пароходного сообщения на этой реке. Любопытно, что одним из клязьминских «долгожителей» оказался колёсный пароход Балиных «Зинаида», получивший новое «революционное» имя «Робеспьер». Это судно, выстроенное в Нижнем Новгороде ещё в 1872 году и оснащённое паровой машиной в 140 лошадиных сил, совершало рейсы по Клязьме до 1960-х годов, прослужив на реке почти целое столетие. «Робеспьер» увековечил во «Владимирских просёлках» путешествовавший на нём от Мстёры до Вязников писатель Владимир Солоухин:

«… Пыхтя, подошёл «Робеспьер» — древний колёсный пароходик, на котором, наверное, катались ещё в своё время вязниковские да мстёрские купцы. Зашлёпало, заурчало внизу под нами, и берега, разворачиваясь, тихо поплыли навстречу…»

В 1930-е годы был разработан масштабный проект углубления Клязьмы и устройства на ней пяти шлюзов, что позволило бы пароходам подниматься до Владимира и даже выше в течение всей навигации. Но осуществлению амбициозных планов помешала война. В годы Великой Отечественной в Коврове было решено открыть школу юнг для речного флота СССР. В качестве учебной базы и практического судна в Ковров пригнали построенный в 1930 году в Нижнем колёсный буксирный пароход «Штурвальный», водоизмещением в 160 тонн и паровой машиной в 190 «лошадей». Но война уже заканчивалась, речные флотилии остались глубоко в тылу, и школу юнг на Клязьме так и не открыли. «Штурвальный» остался на приколе в Коврове. В 1972 году Ленфильм использовал остов этого судна для съёмки нескольких эпизодов кинофильма «Красные пчёлы».

Расцвет судоходства по Клязьме пришелся на послевоенное время. Объём грузов, перевозимых по реке, рос год от года, речники получали премии, а Вязниковский порт работал круглосуточно в три смены. Смутная пора начала 1990-х нанесла смертельный удар водному сообщению по Клязьме. С 1996-го на реке перестали выставляться бакены, в кризисный 1998-й закрылось владимирское отделение вязниковского речного прорабства.

Порт Вязники существует и сегодня. Но это лишь тень прежнего изобилия. Мощные портовые краны замерли, словно динозавры на тихом речном берегу. Прежде в Вязниках базировалась целая флотилия буксиров, названных в честь городов Владимирской области и губернии, связанных пароходным сообщением. До сих пор в затоне на окраине Вязников стоят «Вязники» — флагман нынешнего клязьминского флота, «Гороховец» и «Шуя». Буксир «Владимир», как говорят, был продан на слом, а «Ковров» приобрели столичные предприниматели.

Сегодня не только пароход или теплоход на Клязьме, даже небольшой буксир встретить почти невозможно. Во Владимирской области крупные катера и даже целые яхты гораздо легче увидеть не на реке, а на федеральной автотрассе Москва-Нижний Новгород! Состоятельные москвичи на специальных прицепах доставляют свои «линкоры» на Волгу сухопутным путём, не рискуя связываться с обмелевшей Клязьмой с запущенным и необслуживаемым фарватером. Можно сказать, что судоходство на Клязьме фактически прекратило своё существование.

Николай ФРОЛОВ.

НА ФОТО:
Пароход «Успех» у вязниковской пристани.
Генерал-адъютант Александр Катенин, построивший первые пароходы на Каспии. Его семейной фирме принадлежал первый пароход, бороздивший воды Клязьмы.