«Живу настоящей жизнью»
Тамара Андреевна Неустроева, человек большого мужества и доброты, в ее судьбе отразились судьбы многих россиян. Жестокие, железные ветра дули тогда над страной, и всем было неуютно на этом ветру…
Появилась она на свет в 1927 году, в уральском городке Бердяуш. Был голод, тиф. Мать, чтобы прокормить семью, ездила на товарняках, меняла, что можно, на продукты, выращивала огород. Когда началось строительство Туркестано-Сибирской железной дороги (Турксиба), отца пригласили работать мастером, и люди стали жить на колесах: построят одну станцию, переезжают дальше. Их семье дали теплушку с печкой-буржуйкой. Как-то летом мать уложила детей под теплушку, а когда они проснулись, дом на колесах передвинули на другое место. А однажды восьмилетняя Тамара и вовсе попала под маневровый паровоз, и он протащил её через 120 (!) шпал (сестра потом посчитала). Отец три часа нес её, потерявшую сознание, по степи на руках. Девочка получила перелом ноги и повреждение позвоночника.
Но весь этот детский травматизм не шел в сравнение с тем потрясением, которое испытала и маленькая девочка Тамара и ее на два года старшая сестра Маргарита и их родители, когда попали под беспощадную машину репрессий.
Шел страшный 1938 год. Семья жила в Семипалатинске в трехкомнатной квартире, отец работал начальником вагоноремонтного депо. 21 января ночью пришли с обыском. Все перевернули вверх дном. Отцу велели собираться. Он просил дать ему попрощаться с детьми, его не пустили, но он все же открыл дверь в детскую и успел сказать: «Девочки, я ни в чем не виноват, я вернусь».
Наутро мать и детей выселили из квартиры под открытое небо, выставили вещи. На улице было 45 градусов мороза. Помыкали они горя, пока их не пустила в чулан пожилая женщина. Мать написала письма братьям отца, ответа не получила ни на одно. Задним числом Тамара Андреевна всех прощает: оказаться родственниками врага народа в то время было страшно. Мать ходила узнавать об отце, ей пригрозили: «Если еще раз придешь, мы тебя с твоими щенками туда же отправим!»
В школе тоже по-своему наказали детей: с Риты при всех сняли пионерский галстук, Тамару «вычистили» из октябрят. И только один единственный человек во всей школе, Тамарина первая учительница, нашла нужные слова утешения для ребенка, против которого, казалось, ополчился весь мир. Такое не забывается.
Все тогда сторонились Анферовых, даже близкие друзья отца боялись с ними разговаривать. А вот казахи, что работали с отцом в депо, часто, почти каждый день приходили, спрашивали только: «Анфурка не пришел?» -и, увидев отрицательное покачивание головы матери, молча клали на стол лепешку, кусок брынзы или масла и, поцокав языком, уходили. Мать как жену врага народа на работу нигде не брали, а жить надо было как-то. Дождавшись конца учебного года, она собрала дочек и украдкой ушла с ними на вокзал. У нее в руках был чемодан с бельем, у Риты – чайник, у Тамары – гитара, подарок отца. Мать увезла детей на свою родину, в Вязники.
Поселились на первых порах в доме родителей, на II линии Смычки (ныне ул. Дзержинского), где жила ее сестра с шестерыми детьми – мал мала меньше. Муж ее умер, в небольшом домишке, где была всего одна кровать, оказалось две взрослые женщины и восемь ребятишек. Спали, кто где: на печке, на полатях, на полу. Зиму прожили кое-как и стали искать квартиру. Им предложили купить избушку (бывшую раньше баней) в д. Селищи, что они и сделали. Там было 15 соток заброшенной земли, они ее разработали, посадили овощи. Стало полегче. Мать на работу не брали, но она стирала, убиралась у людей, ей давали немного денег, можно было купить хлеб, сахар.
Когда грянула война, мать взяли на железную дорогу стрелочницей. Старшая Маргарита училась в городе, а Тамаре, которой мать сшила бурки и склеила калоши, стала ходит в железнодорожную школу. Когда она закончила 7 классов, то пошла работать – чистить от шлака, а зимой еще и от снега пути. Рабочим давали хлебные карточки, на одну – можно было получить 600 граммов хлеба.
В 16 лет Тамару приняли в депо оператором селекторной связи. Она помнит, что тогда по железной дороге провозили много пленных немцев, что они кричали из вагонов, просили воды; помнит, как штабелями выгружали мертвых, подряжали колхозников, и те возили тела на поля и там закапывали в ямах. Семье Тамары хотелось узнать, где их отец, но никаких известий не могли получить. Только спустя 20 лет, когда Маргарита окончила институт и ее как молодого специалиста принимали в партию, встал вопрос об отце. Она сказала, что не знает, где он. Послали официальный запрос, на который вскоре пришел ответ: «Анферов Андрей Савельевич осужден тройкой и расстрелян в Омске в марте 1938 года». Взяли его 21 января, а 3 марта уже расстреляли без доказательства вины. Документ этот до сих пор хранится в семье.
Конечно, Тамаре, как и старшей сестре, очень хотелось учиться, закончить институт. Мать не могла выучить двоих, да и жизнь по-другому повернулась. В 1949 году она вышла замуж за хорошего парня Виктора Неустроева. Оба стали работать на фабрике «Свободный пролетарий» он – в электроотделе, она – учетчицей. Вскоре у них родился первенец, но мальчик умер от дифтерита одиннадцати месяцев. Тяжело перенесли Неустроевы эту потерю, но вновь появилась надежда на семейное счастье с рождением дочери. Ее так и назвали — Надежда. А еще через пять лет родился и сын Саша. С детьми как-то забывалось горькое неустроенное детство, тяжелая юность. Зато сейчас жизнь наладилась, настроилась на хороший лад: они с мужем работали, дети росли, Надя уже в школу ходила, Саша – в садик.
Однако, не вся чаша бед была испита. Вскоре у Неустроевых случилось большое горе: умер глава семьи. С кладбища Тамару Андреевну привезли без сознания. У нее отказали ноги, началась страшная депрессия, как будто все пережитое надвинулось на нее страшным грузом. Оправиться от такой потери она смогла, но стала инвалидом II группы.
Тамаре Андреевне назначили пенсию 36 рублей и другую – за потерю кормильца – 72 рубля. Детей нужно было теперь поднимать одной. Она вязала, шила, плела из лески сумки, цветы из цветных нитяных шнурков, дамские пояски. Покупала лоскут, шила детям одежду так, что кумушки на скамейке ахали и обиженно восклицали между собой: «А все говорит, что плохо живут!». На это терпеливая и мудрая женщина отвечает так: «Я ведь живу не разговорами, а настоящей жизнью». Сильно сказано и правильно. А детей она, слава, Богу, вырастила. Надежда закончила техникум; Александр — Свердловское военно-политическое училище, стал офицером.
О своей жизни Тамара Андреевна говорит так: «Бог милостив. Я подняла обоих ребят, они получили образование, в свое время сыграли свадьбы, подарили мне внуков: что еще надо для счастья? Вот живу и радуюсь уже 80 лет».
Что-то есть шукшинское в этих словах о радости: «Умеешь радоваться, – радуйся, а не умеешь – так сиди». Стойкий характер у этой женщины, доброе, отзывчивое сердце. И как же тепло и уютно рядом с такими людьми!
С.АПОСТОЛОВ