Из Москвы — до самых до окраин…

Уверен, что это совсем не тот случай, когда «хорошо иметь домик в деревне». Есть, правда, и домик – как оказалось, им не принадлежащий, — есть и деревня недалеко от Вязников. Обитатели дома гостеприимно встречают нас у дверей, приглашают пройти внутрь жилища. Боюсь, что проявить внешнее радушие к незваным гостям их заставила форма моего спутника. Милиции в этом доме хоть и не рады, но к подобным визитам привыкли. Мужчина и женщина, оба неопределенного возраста, проводят нас на кухню. В нос ударяет вся гамма запахов, соответствующая определению «бомжатник». От дыма режет глаза. Видимо, печка в этом доме топится «по-черному».
— Сколько человек сейчас вас здесь проживает? — спрашивает старший лейтенант милиции А. Н. Митенин.
— Трое, — отвечает женщина, — Татьяна вышла.
То, что проживающих трое, подтверждают три «спальных места», расположенных в единственной комнате и состоящих из куч наваленного на пол тряпья. Другой «мебели» в комнате не было, на кухне – стол и три табуретки. Тоже, наверное, по числу проживающих: все скромно, без излишеств.
История появления этих и им подобных людей в нашем районе проста и незамысловата. Когда-то у них была жилплощадь в Москве. Мужчина, например, рассказал, что у него была двухкомнатная квартира недалеко от центра. Он даже не смог
ответить, сколько же его квартира стоила. Просто его переселили в трехкомнатную квартиру то ли в Калужскую, то ли в Тульскую область. Странно, но уточнить место бывшего своего проживания он не мог. Потом его и еще четверых таких же бедолаг переселили в наш район, в ту самую деревню, где мы и встретились. Помощь в смене места жительства оказали наш местный риэлтер и, по его словам, «наши, там, из Москвы ребята». Поселили сначала в другом доме (его постепенно сами же разобрали на дрова для печки), а уезжая, добродетели оставили, наверное, для веселья, ящик водки. Трое из пяти переселенцев умерли в первый же месяц пребывания на новом месте. Оставшиеся перешли жить в другой дом, хозяина которого (тоже бывшего москвича) осудили за спаивание несовершеннолетних. Прописаться в нашем районе бывшие москвичи не успели. Приехали «ребята из Москвы» забрали у них и паспорта и документы на тот сейчас уже непригодный к жилью дом и пообещали прописать их в другом месте, поближе к Москве. Обещанного, как известно, ждут три года. Наши же собеседники ждут чуть более года, а пока без документов живут в чужом доме, благо хозяин сейчас на «казенных харчах». Так что бомжи эти двое, в самом прямом смысле популярной аббревиатуры. Третью «москвичку», из другой партии переселенцев, мы так и не дождались, но вряд ли ее история появления в наших краях сильно отличается от уже услышанной.
После пребывания в «домике» у бывших москвичей легко дышится даже на свалке. Сюда, на городскую свалку, мы тоже заехали не случайно. Для многих, в том числе и тех, у кого мы только что были в гостях, свалка – единственное место, где можно добыть и пропитание, и средства для иных земных радостей. Приехали мы сюда, правда, не ко времени. Основное веселье здесь творится с утра, когда мусоровозы выгружают контейнеры. А после обеда у куч с мусором вяло копошились всего несколько человек. Постоянных жителей на свалке нет. Все, кто здесь промышляет, — жители близлежащих деревень. Но определенная иерархия имеется: кое-кому вход сюда заказан, появляться изгои могут лишь под вечер, когда все самое ценное уже обрело хозяев.
Не все бывшие москвичи столь же гостеприимны, как наши первые знакомые. В следующей деревне сотрудник милиции долго стучался и в двери, и в окна неказистого дома, но ему никто так и не открыл. Скорее всего, обитатели этого жилья – два родных брата, также переселенные сюда из Москвы – не хотели встречаться сегодня с кем бы то ни было. По словам соседей, они выходят из дома только ночью, когда людских глаз поменьше. Видимо, чувствуют за собой некую вину, вот и сторонятся. У милиционера интерес здесь вовсе не спортивный. Одного из братьев нужно опросить по факту кражи как возможного свидетеля. Встречу пришлось отложить, потому как двери так никто и не открыл.
Бывших жителей столицы в нашем районе проживает настолько много, что среди работников служб, курирующих их существование, закрепилась шутка: живем, мол, в Московской области. Впрочем, вряд ли в соседних районах, как и областях, таковых переселенцев меньше, чем в нашем районе. Проблему «упрощает» пока только то, что живут эти люди у нас обычно недолго: голод, холод и дешевый алкоголь, действуя суммарно, быстренько прекращают их бренное существование. Но им взамен риэлтеры – местные и московские – везут «новые кадры», которые также вряд ли обретут у нас вторую родину, а лишь добавят головной боли властям и коренным жителям.
Подобная проблема существует везде, где есть недорогое жилье, сказал мне глава одного из муниципальных образований района. Едва ли жилье в нашем районе в ближайшее время резко подорожает. А значит и поток гостей из столицы не уменьшится.
В. ЛЬВОВ.