Сюжет «Кота в сапогах» для вязниковской деревни не актуален
В старину крестьянские семьи обычно были велики и патриархальны. Хозяйство велось сообща не только взрослыми детьми и их родителями, но часто даже и повзрослевшими внуками. Порой в деревне имелось всего лишь два-три крестьянских двора, но зато в каждом из них проживало от 20 до 30 человек. При сравнительно низкой экономической эффективности крестьянского хозяйства и достаточно примитивных орудиях труда, вести дела большим числом работников было выгоднее. И выживать большой семьей оказывалось сподручнее. Даже целой шайке грабителей напасть, скажем, на крайний дом в деревне было проблематично, если там их заведомо встретили бы 5-6 взрослых мужиков с топорами и рогатинами. Однако время шло, изменялись условия жизни крестьян и обстановка в стране. И во второй половине XIX века во Владимирской губернии, как и повсюду, тенденция раздела-выдела отчетливо наблюдалась почти в каждой сельской или деревенской семье.
Как происходил раздел?
Сохранилось подробное описание, как происходил раздел в крестьянской семье в 1890-е годы в нашем крае.
После того, как братья делили имущество на необходимое количество равных частей, перед иконами в пока еще общем доме зажигали лампаду и несколько минут сидели в молчании. Затем все вставали и клали по три земных поклона. Далее в шапку клали «жеребья» — свернутые бумажки, на каждой из которых была обозначена та или иная доля добра. Тащить жеребья должен был самый младший из братьев.
Интересен ещё один способ распределения земельных участков. Проходил он методом перехватывания братьями достаточно длинной палки. Чья рука в итоге закрывала верх палки, тому и доставался «разыгрываемый» подобным образом участок.
После того, как каждый из выделяемых сыновей получал свою долю, отец непременно благословлял их иконой. При этом нередко отец еще и давал краткое наставление на уровне поговорок. Например, «копи домок, да не теряй умок».
Также при выделе, каждый сын получал от отца каравай хлеба в полотенце, щепоть соли в тряпице, сковороду, горшок, блюдо, чашку и ложку.
Кто инициировал раздел?
Инициаторами раздела в крестьянской семье, как правило, становились малосемейные братья — те, у кого было мало детей. Они стремились работать лишь на «свое кровное семейство», чтобы не кормить чужих детей, даже, если эти дети — их родные племянники. Нередко причиной раздела становились бабьи свары. Невестки часто не ладили со свекровью и между собой, а мужья обычно заступались за жен. Характерна поговорка, бытовавшая в этой связи среди владимирских и вязниковских крестьян: «Где черт не сможет, туда бабу пошлет».
По поводу крестьянских разделов известно суждение наших предков: выделы происходят из-за того, что «хочется самим кроить-резать говядину». Конечно, говядина тут — лишь символ. По традиции, в обед в крестьянских семьях из щей вынимался кусок мяса и старший в доме на особой дощечке мелко крошил его, а потом или всыпал обратно в горшок, или же делил между едоками по их мискам. Пока «большак» подобным образом священнодействовал, остальным полагалось ждать с ложками в руках.
Бери, что дают
По паям, как и земля, делились скот и надворные строения. Избу, например, делили на «переднюю» и «заднюю». Любопытно, что сады делились не по числу деревьев в нем, а по количеству земли под ними.
Всем остальным добром отец наделял детей по своему произволу. Характерно высказывание одного из владимирских крестьян той поры взрослому сыну: «Живи и пользуйся всем, а ушел, так и не спрашивай, коли сам не дам!»
Однажды, уже на рубеже XIX-XX веков во Владимирской губернии обиженный на отца-крестьянина, не давшего при выделе почти ничего, сын обратился с жалобой к земскому начальнику. Тот, разобрав все обстоятельства конфликта, принял решение, что «раз отец является добросовестным и рачительным хозяином, то сын, уходя по своей воле, должен брать и довольствоваться тем, что дают».
Что и кто не участвовал в дележе?
Амбар, гумно, баня и мельница ни при каких обстоятельствах разделу не подлежали. И, даже после выдела, братья продолжали ими пользоваться сообща. Так что история из сказки француза Шарля Перро про кота в сапогах, где младшему сыну мельника достался лишь кот, в Российской империи была не актуальна.
Правда, порой такое общее имущество становилось причиной ссор между родней. В Вязниковском уезде, например, однажды крестьяне раскатали на брёвна общие крепкие баню и овин, не найдя другого способа удовлетворить взаимные претензии, как поделить между собой полученные брёвна.
Дочери и их мужья, живущие в семье тестя (их метко именовали «зятья-влазени»), не только земли, но иной недвижимости, как правило, не получали. Им могли лишь дать «коробье», то есть приданое, и в лучшем случае некоторую сумму денег.
В том случае, когда отец — глава семьи умирал, раздел его сыновей обычно происходил очень быстро, в течение нескольких месяцев. По закону требовать выдела мог любой из братьев по достижении 18-летнего возраста.
Если же выдел происходил при живом отце, то тот из сыновей, который оставался в доме своего родителя, брал тем самым на себя обязательство содержать батюшку до его смерти. Такой обычай почитался повсеместно, но, тем не менее, известны отдельные случаи, когда стариков-родителей сыновья фактически выживали из дома, и те уходили просить милостыню. Правда, это считалось добровольным решением. Просто выгнать стариков из дома крестьянский «мир» никогда бы не позволил, а ослушаться решения сельского и деревенского схода было чревато суровыми наказаниями, в том числе поркой и отправкой в «холодную». А вот отец теоретически мог выслать сына из дома за непочтительное отношение к себе, и тут «мир» всегда оказывался на стороне «большака». Фактически же все решали характер и твердость конкретного человека и его состояние здоровья, так как больному слабому старику, пусть даже теоретически обладавшему приоритетными правами, с молодым и здоровым сыном-работником тягаться было не с руки.
В вязниковских селах в конце 1890-х гг. большие неразделенные семьи проживали лишь в 4 % крестьянских дворов. А после череды революционных потрясений, старые патриархальные крестьянские «дворы» окончательно ушли в прошлое.
Николай ФРОЛОВ.
Источник: Газета «Районка, 21 век» №5 (525) от 11 февраля 2021 г.