Как лечились наши крестьянские предки?
Несмотря на большие возможности медицины XXI века, многие из нас продолжают страдать от многочисленных болезней. И даже эпидемии гриппа почти ежегодно становятся серьезной проблемой для соотечественников. А как лечились и справлялись с хворями в сельской глубинке нашего края в прошлых веках? Тогда порой на целый уезд — аналог нынешнего района, имелась всего одна больница, причем, без операционной и процедурного кабинета, без рентгена и кардиографа, не говоря уже о более сложной медицинской технике. Да и врач вплоть до второй половины XIX столетия на десятки тысяч крестьян тоже был в единственном числе…
В таких условиях крестьянам Вязниковского уезда, как, впрочем, и всей Владимирской губернии, приходилось полагаться на традиционную народную медицину. Как свидетельствуют архивные данные, наши крестьянские предки считали в числе наиболее распространенных недугов в своей среде лихорадку, ревматизм, глистов, горячку, а также оспу, чесотку, сифилис и корь. Еще одной опасной и распространенной болезнью второй половины XIX – начала XX веков являлась чахотка (так тогда называли туберкулез). Она в ту пору не щадила и представителей привилегированных сословий, а уж крестьянам и вовсе оставляла немного шансов. Среди крестьянских детей нередко встречались случаи скарлатины, коклюша, оспы и кори. Есть свидетельства о том, что в летнюю пору деревенские дети страдали от поноса и рвоты, зимой — от кашля и «калитов» — так крестьяне называли все простудные болезни.
Однако самыми опасными являлись эпидемические болезни и, прежде всего, холера и сыпной тиф. В последний раз эпидемия холеры опустошила Владимирскую губернию в 1870 году. А наиболее массовые потери наши предки понесли от холеры в 1848-м, когда эта болезнь унесла жизни 23438 человек, из которых большую часть составляли крестьяне. В последний раз массовая эпидемия холеры в Вязниковском уезде зафиксирована в 1893 году. Было установлено, что ее занесли туда пассажиры поездов Московско-Нижегородской железной дороги из числа фабричных рабочих Иваново-Вознесенска и Орехово-Зуева. Первоначально эпидемия вспыхнула в этих промышленных перенаселенных центрах, а потом, когда рабочие в панике стали уезжать на свою малую родину, то коварная болезнь настигла их и там. Холерные бараки тогда были устроены в Вязниках, Мстере, Никологорах и деревне Олтушево. Вязниковское земство проявило завидную оперативность и было отмечено, как одно из самых деятельных.
Впрочем, тогда по всей губернии от холеры умерло 609 человек — во много раз меньше, чем в 1848-м, а в Вязниковском уезде не смогли спасти лишь несколько десятков больных.
Существуют данные о том, что в 1890-е годы в нашем крае уже случались эпидемии гриппа. Вот описание одной из них: «Болезнь поражает обычно весь дом, и потому некоторым больным приходится лежать на полу. Важность санитарных мер осознается очень немногими, большинство относится к ним безразлично и даже не сочувственно, считая дезинфекцию главной заразой».
Как же лечилось крестьянское население в старину? Прежде всего, широко применялись народные заговоры от «уроков» или от «глазу». Например, чтобы избавиться от зубной боли, надо было подойти к рябине и, взявшись рукой за ее ствол и закрыв глаза, произнести молитву: «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй меня». После этого следовало попросить рябину об исцелении и съесть кусочек рябиновой коры. Считалось, что после этого проблем с зубами больше не будет. Правда, требовалось соблюдать одно ограничение: исцеленному таким образом впредь категорически не следовало есть рябиновых ягод, иначе зубы тотчас заболеют вновь.
Лечились не только заговорами, но и травами. Все травы требовалось собирать исключительно в ночь на 24 июня (на Ивана Купала), благодаря чему они имели особую целебную силу. Так, трава чистуха (так называли чистотел) употреблялась от болезни глаз. Вот как про нее говорилось в народном сборнике «Травник или изъяснение трав с познанием их вида, силы и породы»: «Весьма добра, летом или зимою утолочь маленько и просеять, утопя в каком-нибудь питье или настоянии». «Расстрел лесной» (окопник лекарственный) подавался в «Травнике» следующим образом: «Растет в стрелу, цвет на ней синь пестиками, местом щербовата, добра от всякого нечистого духа и от всякой порчи». Траву «девятисил» следовало «пить с уксусом от скорби, удушья и кашля». А траву «какуй» (ятрышник пятнистый) «Травник» описывал так: «растет по перелескам, синя, и иная пестра, листики пестреньки, что язычки. На них с верхней стороны крапины. Багровый корень разделить надвое, дать мужу и жене, будут друг друга любить».
Подобные знания передавались из поколения в поколения. Причем, почти в каждой деревне проживала своя «баушка» — старушка, которая специализировалась на врачевании травами и заговорами и пользовалась уважением, как целительница. «Баушек народ предпочитает ветеринарам и даже докторам из больницы», — писал один из местных священников Федор Казанский. Он описал несколько приемов лечения «баушками» местных крестьян. К примеру, грыжу лечили следующим образом: «мать должна, задержав дыхание, 12 раз подряд укусить ребенка в пупок и говорить без передышки: «Я тебя родила, я тебя и кусила!»
К врачам и фельдшерам крестьяне обращались, как правило, неохотно. Вот как описывает отношение мужиков Владимирской губернии документ конца XIX века: «При каждой болезни стремятся перепробовать все домашние средства, затем — средства родных и соседей. Потом везут больных к бабушкам и лекарям, и только после этого, если положение становится хуже, везут в больницу, причем уверены, что больному лучше от этого не будет, но и «хуже-то можа не сделают». Сами больные больниц остерегаются и просят лечить их дома, поскольку бытует мнение, что доктора лечат богатых, а бедных — морят.
В числе наиболее распространенных в наших селах и деревнях домашних лечебных средств было сажание в кадку «на пары». Предварительно в большую кадку клали накаленные в печи кирпичи и лечебные травы, порой — золу с солью, после чего заливали водой, а затем помещали туда болящего. После нескольких минут сидения «на парах», больного натирали деревянным маслом (так называлось прежде оливковое масло невысокого качества) или уксусом с водкой, одевали в сухое белье и укладывали на протопленную печь. Больных детей парили прямо в печи. От простудных заболеваний и не только действовало неплохо.
В качестве универсальных лекарств наши предки использовали четверговую соль (особым образом приготовленную в Чистый четверг Страстной недели) и рыбий жир. Любопытно, что настоящие лекарства из аптеки селяне не воспринимали, если они представляли собой бесцветные прозрачные жидкости. Зато среди «верных» средств, бытовало, например, такое: при лихорадке (под ней понималась простуда, грипп и много еще чего) следовало искупаться в месте слияния двух рек, причем, тайно и ночью!
По сравнению с такой «медициной» смазывание дегтем носа горячечному больному (с высокой температурой) и окуривание его полынью выглядело совсем невинным занятием.
Крестьяне считали болезни божьим наказанием за грехи и переносили недуги с покорностью и без ропота, лишь усерднее молясь Богу. В деревнях был распространен обычай навещать и кормить больного односельчанина, а также давать ему советы, как лечиться. Для таких посещений находили время даже в страду. И чем нужнее был больной для семьи, тем тщательней за ним велся уход прагматичных селян. О больных стариках порой говорили: «Ну, пожил и будет — умирать пора». А о захворавших детях: «Умрут, так новые народятся».
Сегодня образ сельского земского врача, известный нам, в основном, по литературе, стереотипен и априори считается, что такие медики пользовались высоким уровнем доверия своих сельских пациентов. На самом деле это было далеко не так. Лишь длительная успешная практика, доступность в общении и сердечность привлекали к врачу крестьян, относившихся к медикам с большим недоверием. А уж если врач имел немецкую или иную нерусскую фамилию, тогда отношения с селянами у него складывались еще более непросто. Совсем иначе относились крестьяне к фельдшерам, предпочитая обращаться к ним. В их понимании врач, доктор был «барин», а фельдшер — свой!
Николай ФРОЛОВ.
Источник: Газета “Районка, 21 век” №12 (479) от 19 марта 2020 года.