Поэт, научивший языку цветов
Во времена великого Пушкина нормы общения в России, особенно в «обществе», были куда более строгими, нежели сейчас. Молодежь, как и нынче, жаждала общения, но обменяться украдкой несколькими словами парочки могли лишь во время кадрили или польки на очередном балу или танцевальном вечере. В остальное время девушки находились под неусыпным надзором маменек и тётушек. Телефонов тогда не было, оставалось писать записки, передавая их с преданными служанками, но возможность для этого предоставлялась ещё реже, чем бальный танец. И тогда на помощь барышням и их кавалерам пришел поэт Дмитрий Петрович Ознобишин. Он являлся потомком старинного рода гороховецких помещиков, и был родственником предводителя Гороховецкого уезда 1780-х гг. Степана Ознобишина. Ознобишинский дом, позже перешедший Судоплатовым (№ 40 по улице Набережной), сохранился в Гороховце до сих пор. Кроме того, Д. П. Ознобишин приходился зятем другому гороховецкому предводителю уже 1800-х гг. Александру Батурину, женившись на его дочери Елизавете.
Переводчик и поэт
В совершенстве зная восточные языки, и являясь мастером поэтического перевода, Ознобишин переложил на русский старинный персидский трактат о символическом значении цветов, дополнив его исследованиями немецких натуралистов и личными наблюдениями. В результате получилась целая книга, которую «восточным» названием «Селам, или Язык цветов» Д. П. Ознобишин издал в Санкт-Петербурге в 1830 году. Этот труд сразу же стал бестселлером. И неудивительно: в нём содержалась расшифровка символического значения нескольких сотен цветов и растений, при помощи которых при известной ловкости и смекалке можно было составлять благоухающие письма. Особенно ценным для читателей и пользователей «Языка цветов» было то обстоятельство, что помимо экзотической флоры южных и восточных стран, Ознобишин наделил «голосами» цветы средней полосы, в чем отчасти использовал народные традиции и фольклор.
В Госархиве Владимирской области сохранились подлинные документы середины XIX столетия, связанные с Дмитрием Ознобишиным, в том числе его автографы. Потомок старинного дворянского рода, он родился в 1804 году, рано лишился родителей, окончил благородный пансион при Московском университете (с серебряной медалью), а потом служил в почтамте первопрестольной, одновременно интенсивно занимаясь литературной деятельностью и переводами. Ознобишин был полиглотом, владел французским, немецким, шведским, английским, итальянским, латинским, древнегреческим, персидским и арабским языками. Многие его произведения, в том числе стихи, представляют собой авторизированные переводы из западноевропейских и восточных литератур. Некоторые из них стали классикой, хотя мало кто знает, что это творчество Ознобишина, а тем более — источник его вдохновения. Например, песня «По Дону гуляет казак молодой» — не что иное, как производное из ознобишинского стихотворения «Чудная бандура», которая является свободным переводом… шведской народной баллады! Правда, шведского рыцаря он заменил вольным сыном степей.
«Азбука Ознобшина»
Свой «цветочный» труд Дмитрий Ознобишин в первую очередь адресовал девушкам, о чем и говорил в стихотворном предисловии:
«Для вас, девицы молодые,
Блестят в полях цветы весны!
От строгой маменьки украдкой,
От прозорливых няни глаз,
Селам свивайте, в неге сладкой:
Любовь легко научит вас…»
И «девицы молодые», впрочем, как и их кавалеры, бросались заучивать наизусть «азбуку Ознобишина». Скоро все знали, что, скажем, роза в руках или в прическе дамы означает буквально следующее: «Твое равнодушие меня убивает». Незабудка — вовсе не призыв помнить человека, а следующая фраза: «Она за меня тебе все выскажет!» Благоухающая метелка резеды была тождественной признанию: «Не красота, но доброта пленила мое сердце». А пион служил насмешливо-досадным упреком: «Как ты недогадлив!» Наоборот, прекрасная белая гардения говорила за своего носителя: «Когда ты проходишь мимо, сердце мое радуется!»
Букетик из разноцветного душистого горошка самоотверженно свидетельствовал: «Я живу для тебя». А ему вторила яркая желто-оранжевая примула: «Я не могу жить без тебя». Нюансов в цветочной символике было множество и ею следовало пользоваться предельно точно. Скажем, ветка розового куста означало категорическое «нет», а листок той же розы — не менее однозначное «да».
Душистый ландыш свидетельствовал о скрываемых неразделенных чувствах. Тюльпан служил зримым выражением вздоха стареющих светских львиц: «Красота проходит». А скромная фиалка лукаво напоминала: «Только тайная любовь делает счастливыми; будь скромен!»
«Я садовником родился…»
Предание утверждает, с помощью «языка цветов» 30-летний поэт общался с невестой Лизой, с которой венчался в 1835 году. В мае 1837-го у них родился единственный сын Иван, а в декабре 1846-го Елизавета Ознобишина скончалась.
Певец языка цветов пережил супругу более чем на 30 лет. В конце своей жизни он достиг чина действительного статского советника, равного генерал-майору. Будучи членом Симбирского губернского училищного совета, Его Превосходительство Ознобишин часто встречался по делам службы с директором народных училищ Симбирской губернии статским советником Ильей Николаевичем Ульяновым и хорошо знал его семью, в том числе сына Володю — будущего Ленина. Говорят, что почтенный статский генерал даже как-то погладил маленького Ульянова по его крупной голове. Так в истории причудливо переплелись судьбы автора светской и романтической ботаники и «вождя мирового пролетариата». Скончался Д. П. Ознобишин в 1877 году. К тому времени он уже прочно занял место среди классиков второго разряда «золотого века» отечественной литературы, знакомого и современника Пушкина и прочих великих современников.
Известнее и иное творчество Дмитрия Петровича: игра в фанты, начинающаяся придуманными поэтом и ставшими позже хрестоматийными строками «Я садовником родился…» И в этом тоже с неожиданной стороны раскрывается для нас забытый и в то же время известный Ознобишин, человек, первым научивший наших соотечественников языку цветов.
Николай Фролов.