«Золотая цистерна», Или быль о небыли
День выпуска очередного номера в редакции вязниковской районной газеты «Сталинское знамя» начался и протекал обычно. Сотрудники вызванивали оперативную информацию, вычитывали оттиски сверстанных полос, корпели над статьями и корреспонденциями. Уже дважды привычно прошагал ответственный секретарь, сообщая походу, что на первой полосе две «дыры», а материал сельхоз отдела требует сокращений. Для подобных прогулок помещение было прекрасно приспособлено. Редакция размещалась в проходных комнатах с высеченными двустворчатыми дверями, которые никогда не закрывались. Сквозь них, чуть ли не задевая плотно расставленные письменные столы, и пролегал традиционный путь ответственного. Громкость речи он умело настраивал, чтобы сказанное уверенно пробилось за дверь кабинета редактора А.В. Зайцева. На этот раз реакция главреда не заставила себя ждать.
— Товарищи, — начал Зайцев, выдвигаясь из своего кабинета, — время идёт к обеду, а у нас ещё первая полоса не закрыта…
Далее, похоже, должна была последовать более требовательная тональность, но говорившего на первой же фразе беспардонно перебил неожиданно появившийся посетитель.
— Здравствуйте! Я — Фёдоров, — чётко произнёс уверенный мужчина средних лет. — Это я нашел золотую цистерну.
Слухи о какой-то большой и необычайно дорогой находке с разной степенью конкретности уже курсировали по округе. Доходили они и до редакции. Но сотрудники «Сталинского знамени» почему-то не проявляли к ним профессионального интереса. И только редактор Зайцев, настроившись сам разобраться в этой истории, заинтересованно фиксировал все связанные с ней новости. Главным стимулом, конечно, послужило недавнее событие в его творческой биографии. Опытный журналист стал обладателем удостоверения внештатного корреспондента ТАСС. Уже прошла по лентам агентства его информация об открытии крупного животноводческого комплекса. А тут — такая сенсация.
Тем временем Н.П. Фёдоров, представившийся заместителем председателя Лукновского рабкоопа, бойко повёл рассказ о цистерне и её содержимом — слитках золота. В подтверждение своим словам он развёртывал на глазах у всей редакции аккуратно сложенные листки актов и договоров. Продолжить разговор редактор предложил уже в своём кабинете. Туда же пригласил и сотрудника отдела культуры Юрия Мошкова. На этот раз дверь была плотно закрыта.
Когда она открылась вновь, возбуждённый Зайцев на ходу распорядился снять с четвёртой страницы газеты любой материал и поставить тот, что срочно подготовит Мошков. Сам же коротко бросил: «Я на почту».
Итак, подписчики «Сталинского знамени» в №80 от 6 июля 1956 года в «подвале» четвёртой страницы под заголовком «Ценная находка» прочитали о «сенсационном» кладе, обнаруженном неподалёку от станции Сеньково.
— Я исследовал находку более внимательно, — приводит Юрий Мошков прямую речь своего собеседника. — Магнит, приложенный мною к цистерне, не притянулся. Я понял, что она сделана из цветного металла. Анализ показал, что цистерна сделана из серебра с примесью бронзы. Тогда я заявил во Владимирский краеведческий музей об этом ценном кладе».
В интервью приводится и детальное описание фёдоровской находки: «Длинна цистерны около четырёх с половиной метров, диаметр — полтора метра и вес примерно 12 тонн. На наружной поверхности имеются надписи: «Выпуск 1720 г.», «Вывоз Петербург 1842 г.» и изображение двуглавого орла. Внутри цистерны имеется полая коробка. Между стенками коробки и наружными стенками цистерны обнаружено золото. Стоимость сокровища исчисляется по приблизительным подсчётам в полтора миллиона рублей».
Реакция на публикацию была бурной. Депутаты посёлка Лосево, например, настроились ходатайствовать в самых высоких инстанциях о выделении части средств от «ценной находки» на строительство новой школы. Клад не давал покоя и жителям города.
В столице же усомнились в достоверности этих сведений. На телеграмму редактора «Сталинского знамени» А.В. Зайцева, срочно отправленную в ТАСС, агентство попросило своего владимирского собкора П.Стырова всё тщательно проверить. Не откладывая, тот запланировал поездку в Вязники на завтра. А вечером включил приёмник и услышал, как по областному радио выступал директор Вязниковского музея Константин Большаков с рассказом о. «золотой цистерне».
Говорил Большаков как-то неуверенно. Оно и понятно: разыскав в областном центре и спутав все планы, радиожурналисты чуть ли не силой затащили его в студию. Директор музея долго отнекивался, говорил, что никакого Фёдорова и в глаза не видел, да и сказать по поводу «находки» ему нечего. Но радийщики смогли настоять на своём. Они уже раздобыли вязниковскую газету с громким интервью и предложили краеведу не то, чтобы зачитать, а построить выступление по мотивам публикации.
Этот вольный пересказ и услышал Стыров. А кто ещё официальнее, чем директор музея мог подтвердить факт находки? В итоге, даже не выезжая на место, собкор ТАСС подтвердил всё изложенное в телеграмме Зайцева. Добро на публикацию было дано.
Сенсацию с ленты ТАСС опубликовали практически все центральные газеты страны. Некоторые издания даже решили, что называется, добавить лирики в сухую информацию. И зазвонили в Вязниках телефоны.
— Где сейчас цистерна?
— Отправили в Москву. На Монетный двор.
— На чём же увезли такую махину?
— На МАЗе, — фантазировал местный собеседник. — С прицепом.
В творческом запале звонивший журналист уже строчил, что в эти дни жители населённых пунктов, расположенных вдоль трассы Москва — Горький видели, как на большом грузовике с прицепом в сторону столицы везут ценный груз. Далее следовало красочное описание цистерны со всем её содержимым. И это при том, что клад, равно как и ст. Сеньково, где он был найден, никто из московских акул пера и в глаза не видел. Все ждали приезда цистерны в Москву.
Время шло, но в столицу ценный груз так и не прибыл. Начались новые вопросы. Цистерна была? Была! Подтверждение — многочисленные публикации. Отправлена в Москву? Да. Но там её нет. Пропала?! К поискам подключились даже специальные службы. Но их усилия оказались тщетными.
И вот в один из дней, почему-то в обеденный перерыв, в редакции вязниковской газеты раздался телефонный звонок. На рабочем месте находился только Юрий Мошков. Он потом вспоминал, что сам звонок вызвал какие-то неприятные предчувствия. На другом конце провода ехидно выдавили: «Это всё липа» и бросили трубку. Мошкова с самого начала сумбурной истории про «золотую цистерну» многое смущало, и он сразу понял, о какой «липе» говорил неизвестный.
И начались разборки. Уже всерьёз.
Газета «Труд», словно ушатом ледяной воды, окатила фельетоном «Переполох в Вязниках». Сюжет его сводился к тому, что «доморощенный граф Монте -Кристо» придумал анекдотическую историю для перевыполнения плана по сбору металлолома. А охочие до сенсации журналисты раздули примитивный подвох до события государственного масштаба. Кстати, под шумок Федоров всё-таки убедил руководство Райпотребсоюза включить в его «актив» по цветному лому те самые, «прикинутые на глаз» 12 тонн цистерны. В ряды разоблачителей вступило бюро Вязниковского горкома КПСС, рассмотрев на своём заседании вопрос «О ложной информации в печати» о «ценной находке» объявило Зайцеву и Большакову строгие партийные взыскания.
Владимирского собкора Стырова пропесочили «на ковре» в ТАСС, объявили взыскание. Уже после, отозвав его в сторонку, директор выпалил: «Дурак ты, на букву «м». Только самым близким коллегам поведал собкор о начальственной кличке. В общем, в журналистских кругах неприятности имели далеко не единицы.
И по происшествии времени многие не переставали удивляться: как могли провести опытных людей нахрапистость высказываний Фёдорова, примитивность представленных документов.
Ни о каком заявлении во Владимирский краеведческий музей о ценном кладе никто и не слыхивал.
Ну, а сами документы…
Основной акт о сути находки и передаче ценностей датирован 22.05.1956 г. Отпечатан на пишущей машинке (уговорил машинистку местной фабрики Турсову), заверен гербовой печатью Лукновского поселкового Совета (нажал полномочием заместителя председателя рабкоопа на секретаря поссовета Дорогову). Ну, а должности, фамилии. Похоже, в данном случае буйная фантазия выпускника школы помощников мастера текстильного производства отдыхала. Акт подписали: техник-геолог Владимирского краеведческого музея Иванов; инженер по технике госбезопасности Петров. Для Сидорова (из общеизвестной русской троицы) должность так и не придумал.
Именно с этим актом ещё в июне он заявился к руководству Вязниковского рапотребсоюза, но не найдя желаемой поддержки, надумал обращаться к печатному рупору общественного мнения. Так он появился в редакции газеты с этим актом, с наизусть заученной легендой. И всё началось.
Невозможно понять логику происшедшего. Погоня за сенсацией, которая застилает глаза? Доверчивость? Небрежность? Какие-то неизвестные обстоятельства? Предполагалось, что угодно и сколько угодно. Но факт остаётся фактом, что с подачи опытных журналистов, людей, умудренных большим жизненным опытом, сочиненная эффектная небыль некоторое время владела газетными страницами и будоражила жаркие головы. В жизни и так случается.
Ну, а что же сам «кладоискатель» Фёдоров? В самом конце статьи «Ценная Находка» корреспондент «Сталинского знамени» указал, что «честному работнику Лукновского рабкоопа будет выдано соответствующее по закону вознаграждение». Его размер определился 30 августа 1956 года в ходе открытого судебного заседания народного суда Вязниковского района.
Суд приговорил Н.П. Фёдорова, 1915 года рождения, из рабочих, ранее судимого, имеющего 3 детей в возрасте от 2-х до 5 лет, беспартийного по статье 109 УК РСФСР подвергнуть лишению свободы сроком на один год без погашения прав. На скамье подсудимых в том же заседании суда была и М.Я. Дорогова. Ей по той же статье 109 УК РСФСР назначили лишение свободы сроком на 2 года, но суд определил меру наказания считать условной с трехлетним испытательным сроком. Вот так закончилась эта история. После заключения Фёдоров никогда не говорил о «золотой цистерне».
Юрий СИМОНОВ, корреспондент газеты «Сталинское знамя».
На фото: Н. П. ФЁДОРОВ.