Нелегкая судьба Ивана Сосина

Солдаты второй мировой войны, самой страшной войны в истории человечества — русские, немцы, поляки, англичане, американцы. Кого-то сводила на полях сражений непримиримая вражда и лютая ненависть, кого-то союзнические обязательства, сочувствие друг другу. Они гибли в боях, умирали от ран в госпиталях, попадали в плен. Кто-то выжил, кто-то нет, счет жертв – на миллионы. А те, кто выжил, вспоминают, иногда с большим трудом, те годы.
Все пережил, все прошел русский солдат, ветеран второй мировой войны Иван Алексеевич Сосин, кавалер ордена Отечественной войны, и судьба его не из легких.
Родился он в селе Кирляки, Кировской области, 17 января 1920 года. Из детства помнит, что семья жила тяжело, впроголодь. От слабости он до четырех лет не мог ходить. Рано умерла мать, а вскоре семья осталась и без отца. Пришлось переезжать к тетке, во Мстеру. И в няньках сиживал у малолетней ее дочки, и работать уже самостоятельно рано начал. Пять классов вечерней школы закончил, выучился на электрика и стал работать по специальности на клееночной фабрике. В 1940 году парнишку взяли в армию, и попал он служить в Прибалтику, в пехотный полк, был вторым номером пулеметного расчета. Их часть стояла в приграничной зоне, близ города Резекне. Граница тогда в спешном порядке укреплялась: уже были сооружены противотанковые рвы, строились ДОТы и ДЗОТы. Чувствовалось приближение войны.
Пограничники, объезжавшие на лошадях свои участки границы, наблюдали немцев в бинокль, да и солдатам пехотного полка они были видны невооруженным глазом. Рядовой Иван Сосин строил тогда с товарищами землянку в три наката: «Была она, как баня, но без двери, стол откидной, свечка, – вспоминает Иван Алексеевич.
Близилась к исходу обычная, по-летнему теплая, июньская ночь. Солдаты спали на шинелях, ружья – в козлах. В 4 утра их разбудил по тревоге командир: «Ребята, вставайте!». А дальше приказ -занять оборону на поле, оттуда уже немцы на мотоциклах ехали.
— Со склада нам выдали по 8-10 патронов к винтовкам, сухой паек: горох, галеты. Пошло дело. Бежишь – стреляешь. Мы – с ружьями, они – с автоматами. Спросят тебя: «Ты убил ли?» Да где там увидишь! За кустом полыни готовы были прятаться.
А потом стали пробираться к своим. К вечеру другого дня мы добрались до моста, а его немцы заняли. Река, как Тара, – по шейку, прошли. Дорога занята – немцы двигаются. Дождались, когда пройдут – перебежали, попали в лес, вторую ночь в елошнике ночевали, кто как. 16 человек нас, спали по очереди. Потом стали пробираться окраинами деревень на восток. Есть хочется. Заходили в литовские деревни, просили хлеба. Литовцы давали. Шли по болотам, ночевали на пнях. А немцы «струйкой» по шоссе тянутся. Слышим только ржание лошадей, рев машин, ракеты иной раз пустят.
Дней десять пробирались до большой реки – в два раза шире Клязьмы, вода черная. Стали делать плот: натаскали бревен, связали рубашками, обмотками. А спать-то хочется, а есть-то хочется. Усталые, голодные легли прямо на берегу. Разбудили автоматные очереди. Нас окружили немцы, посадили в овраге, где уже было много наших пленных. Дали команду не шевелиться. Если кто пошевелится – очередь. Потом пришли машины, большие, тяжелые. Нас в них погрузили — и в лагерь.
С того злосчастного для Ивана Алексеевича Сосина и его товарищей началась жизнь военнопленного, если ее можно назвать жизнью. Их отвезли на машинах и заперли по 60 человек в «сетках», как он называет лагеря-распределители для военнопленных. Сколько там он пробыл – месяц, два? Время спрессовалось, память скомкалась и не дает точного ответа. Потом стали увозить из «сеток», он попал в Кольберг на Балтийском море, потом в Штеттинг. Там чистил с другими пленными корабль, рубил зубилом железо – делал, что заставят. Часто перевозили с одного места на другое. В одном из лагерей, после побега четырех военнопленных снизили и без того скудную норму питания, убрав из нее две картошины. Люди начали пухнуть с голода. Однажды Иван Алексеевич не выдержал – поднял с помойки горсть очисток. Полицай-охранник заметил и так отходил палкой по спине, что пленный солдат еле оклемался, лежа в бараке «смертников». Две недели потом кости болели, но все-таки выжил.
И снова их перевезли, теперь он оказался в поместье немецкого генерала подневольным батраком. Трудился с такими же, как он, пленными на полевых работах, на скотных дворах. Несколько раз спускался в забой, но сил держать тяжелый отбойный молоток у него не было, и его отправили к двум вольнонаемным: один по национальности немец, другой – поляк. «Оба были хорошие, — вспоминает их добрым словом Иван Алексеевич, — хлеба, сухарей, принесут в воскресенье из дома. На шахте нам также выдавали иногда маргарин. Не раз приходилось попадать под завалы. Однажды придавило – плечо повредил, ключицу».
Из немецкого плена Ивана Алексеевича Сосина освободили американцы. А потом была дорога поездом до Берлина, русское представительство, возвращение на родину через Кенигсберг, Польшу, Литву. А путь его был через полстраны – на Урал, в Нижний Тагил, на сталелитейный завод. Там он стал работать электриком на шлакоотвале. Зимой от горячего, неостывшего шлака было тепло. Но еще теплей, даже горячо, было в остановленной на ремонт домне – там уже трудилась бригада ремонтниц Прасковьи Арсеньевны Романовой из домно-ремонта. И как знать: от тепла ли ее глаз или огня его сердца, но вспыхнула любовь между Иваном и Прасковьей, и стали они вскоре мужем и женой.
Много испытаний может пройти человек, да таких, что и сердце покрывается ледяной коркой, но если он встретит любовь, человеческую привязанность, то это отогревает его. В Нижнем Тагиле у супругов Сосиных родился сын-первенец, а вскоре из-за болезни Ивана Алексеевича они переехали в Вязники. На Урале климат все-таки пожестче, а здесь, во Мстере, он с малых лет жил и рос. Приехали в Вязники в самые праздники – 1 мая 1950 года. Пожили, огляделись, и им понравилось. Правда, на работу тогда трудно было устроиться, но Ивана Алексеевича Сосина приняли по специальности на мебельную фабрику, где он вскоре возглавил бригаду электриков. Семья жила в одноэтажном деревянном бараке.
В 1955 году у них родилась дочь Валентина. Работал Иван Алексеевич, не покладая рук, и говорит, улыбаясь, что многие помнят, наверное, «дядю Ваню», хоть, может, и по фамилии не знают.
Вскоре мебельная фабрика начала строить каменный дом на углу Заливной и Набережной. И здесь он немало потрудился на строительстве, бригадиром был, поэтому ему и дали квартиру на выбор.
В то время это было существенное улучшение бытовых условий, сейчас – это уже прошлый век: ни ванны, ни туалета – удобства на дворе. Хоть и говорят, что женщины крепче мужчин, но Иван пережил свою Прасковью, живет сейчас с дочерью и внуками. Приходит на парад Победы 9 мая. Ветераны — «медалисты», как он в шутку называет своих друзей, знают и уважают его. Он — из их славной когорты, и кроме ордена Отечественной войны награжден всеми юбилейными медалями. Конечно, надо бы жилищные условия ветерану улучшить, и программа такая есть у Президента к 65-летию Великой Победы. Но это ж, сколько надо ходить добиваться! А так, все нормально: Бог даст и 90-летие свое Иван Алексеевич Сосин отметит, и 65-й День Победы встретит. Огонь и воду человек прошел, выжил, где и выжить-то, казалось, невозможно было, и остался человеком. На то он и русский солдат.

Сергей АПОСТОЛОВ.
Фото автора.