«Живу надеждой с вами увидеться»

Передо мной лежат два письма. На одном дата 5декабря 1942года. Пожелтевшая от времени, стершаяся на сгибах бумага, ровные строчки, очень красивый почерк. Письмо это пришло из Ухты (п/я 227), одного из множества лагерей НКВД, и написано оно отцом своей дочери. На втором — дата 5 декабря 1997 года, пришло оно в Ассоциацию из Барско-Татарова. В нем — рассказ дочери о своем отце. Еще одна трагическая судьба нашего земляка.
55 лет разделяют письма отца и дочери. Отца давно нет в живых, неизвестно, где он захоронен. Письмо — единственное, что осталось от него. И когда дочь берет его в руки, с его страниц звучат слова:
«Привет дочке Гале!
Получил от тебя два письма. Радуюсь, что получил ваш снимок, сомневался, что обойдется все благополучно. Снимок очень удачен по технике фото, так и просится на полотно. При первой возможности соберусь, напишу портрет».
Из письма дочери
… «Мой отец — уроженец села Холуй Южского уезда Ивановской области. Учился в Палехской школе у художника Н. Харламова. В период учебы жил у него на квартире. По окончании школы в числе трех лучших учеников вместе с Харламовым выехал в Варшаву, где в течение трех лет расписывал храм Александра Невского. К сожалению, храм не сохранился до наших дней.
Вернувшись из Варшавы, отец поселился на хуторе Шварей вблизи Мстеры, завел пасеку. Она была большая, пчел он очень любил. Иногда мне казалось, что даже больше, чем нас, детей. Ухаживал за пчелами и на колхозной пасеке в деревне Лосьи Б.Татаровского сельсовета. Был он беспартийный, партию не признавал. К Ленину относился положительно, в 1924 году родился мой младший брат, он дал ему имя Владимир в память о Ленине.
Первый раз отца арестовали в 1929 году, обвинили в антисоветской агитации. Обвинение не подтвердилось, и его освободили
В свободное от пчел время отец рисовал. К нему часто наведывался начальник Мстерской почты, и он выполнял его заказы. Помню, как он написал портрет Сталина в полный рост. Я училась в Мстерской школе и не раз забегала на почту посмотреть написанный отцом портрет.
В 1936 году в районе проходили большие военные маневры. У многих по домам квартировали красные командиры. Как-то, возвращаясь домой, отец попал в дом начальника почты, у которого тоже жили военные. Зашел разговор о политике. Говорили о Зиновьеве и Каменеве, при этом отец высказал мнение о их невиновности. Вечером, когда вернулся домой, я слышала разговор между ним и матерью: «Мать, меня скоро арестуют». Так и получилось. Вскоре приехали на двух тарантасах пять человек. Отца арестовали. Забрали богатую отцовскую библиотеку. И с тех пор мы его больше не видели. В 1940 году хутор уничтожили, пришлось перетаскивать дом в деревню Лосьи. Потом началась война, братья ушли на фронт, там и погибли…
Отец пристрастил меня к пчелам. В войну была у меня пасека, а когда всех мужчин забрали на фронт, мне пришлось ухаживать и за колхозной пасекой. Два года проработала в колхозе счетоводом, совмещая это с работой в школе…»
Из письма отца
«Как я рад, что ты по привязанности, а теперь по необходимости, познакомилась близко со столь интересным делом — пчеловодством. Очень и очень этому радуюсь…Чувствую, Галя, что нелегко тебе. В такое время началась твоя новая жизнь и уже послала тебе такие испытания. Будем надеяться, что не одни черные тучи, просияет и над нами луч солнца…
Я еще креплюсь и духом не падаю, хотя здоровье очень бывает капризное. Основное у меня — сердце и легкие. Старики, потерявшие здоровье и способность к физическому труду, «сактированы», т.е. признаны нетрудоспособными, каким являюсь и я. Было время, отпускали, сейчас неясно. Но для поддержки питания трудиться необходимо. А в домашнем деле еще бы сгодились. Надеюсь еще дожить до этого…Не забывай меня, Галя, передавай привет Федору Ларионычу, Клавдии Капитоновне и сочувствующим в нашем общем горе.
Живу надеждой с вами увидеться!»
Из письма дочери:
«Из этого письма мы узнали, что его « сактировали» и что он скоро приедет. Потом пришла телеграмма: «Сижу на станции, жду отправку. Первую партию отправили, и нас не задержат».
…Долго мы его ждали, но бесполезно. Теперь мне ясно, почему. Слышала недавно по радио передачу о том, что в Коми АССР в лесах найдено много захоронений, в каждом из которых по 60 человек. Это захоронены заключенные, те, кто по состоянию здоровья уже не мог работать. Их списывали и вывозили из зоны под видом отправки домой. Я считаю, что и мой отец находится в одной из этих могил…
У меня долгое время хранились именные серебряные часы отца, подарок Н.Н. Харламова с дарственной надписью на внутренней стороне крышки: «Самарскому Илье Ивановичу от Харламова Н.Н.». Эти часы я подарила своей внучке, ей очень хотелось иметь память о своем прадеде. Она увезла их с собой в Испанию, где живет и работает вот уже несколько лет. А себе оставила на память это письмо. Читаю его иногда и слышу живой голос отца…»
Из архивной справки:
Самарский Илья Иванович, 1883 года рождения, уроженец села Холуй Южского района Ивановской области, жил в деревне Шварей Вязниковского района. До революции работал по найму у художника Харламова. После революции — колхозник-пчеловод. Работал также на выборных должностях, был членом ВИКа, уездного исполкома в Вязниках и членом Владимирского губисполкома. 1.12.1929 года арестован ОГПУ по Ивановской области за антисоветскую агитацию, но был освобожден. В 1936 году по приговору Ивановского облсуда получил восемь лет лишения свободы за антисоветскую агитацию и пять лет поражения в правах. Реабилитирован постановлением Президиума Верховного Суда СССР 11.04.1962 года. По первой репрессии -23.04.1993 года. Оба раза посмертно.
Надежде Ильи Ивановича не суждено было сбыться, его постигла жестокая судьба миллионов невинно загубленных россиян, безвестно захороненных в различных уголках России. Неприкаянные их души стучатся в наши сердца в надежде, что мы не забыли их.
Не потому ли так трудно и плохо живем, что до сих пор не выполнили своего христианского долга перед ними? Они живы, пока мы помним о них.

Юрий ВАСИЩЕВ.