Поэзия жизни, поэзия любви
«Милая березка, не грусти, не плачь, Золотые слезы не несут удач. Ветер злой осенний оборвал листву, В чем же вдохновение, право, не пойму»
Строки, помещенные здесь в качестве эпиграфа, взяты из сборника стихов А.П. Вольской, который с любовью и тщанием подготовили ее дети и внуки ко дню «золотой свадьбы» своих родителей Антонины Петровны и Александра Константиновича. Наверное, лучшего подарка нельзя было сделать. Сборник существует лишь в нескольких подарочных экземплярах и тем дороже его обладателям. Но настало время рассказать и о юбилярах, отметивших полувековой юбилей совместной жизни. И поможет нам в этом, в том числе и поэтическое слово автора сборника.
Антонина Петровна родом из Нижегородской области, из деревни Ильинка: «Поле родное, тропинка, в поле ржаном васильки». Детство совпало с войной. В семье — семь человек детей, она -старшая. Отца на фронт не взяли по инвалидности. Но его все-таки направили на трудфронт в Подмосковье, где он слесарил. Отцы все ушли, да и «от голода опухших матерей», которые «впрягались в плуги, как кони», деревенские дети почти не видели: «Весной мамы землю пахали, а осенью сеяли рожь». Не может не потрясать то, что видевшая «пот на спинах хлеборобов» в свои восемь лет молотя со всеми рожь на колхозном току, плача, порой, от бессилия, но таща все-таки тяжелый сноп и моля «потихоньку Боженьку», чтобы поскорее объявили перекур, Антонина Петровна пишет в стихотворении-молитве: «Знаю, я грешна перед Тобой, не знаю до сих пор я цену хлеба…». А кто из нас, сегодняшних, знает эту цену?
Когда отец вернулся, то стал работать на тракторе, был бригадиром. Но кормиться было нечем, и он ушел из деревни. Колхозные власти тут же применили к его семье крутые меры: «Обрезали усад по углы, — вспоминает Антонина Петровна. – Но люди пошли к председателю: «Ты что! Как Татьяна-то с такой семьей будет жить?!», — и нам все восстановили, и мы сажали все». Потом она узнала от людей, что в Вязниках можно выучиться и поступить работать на фабрику. Через год выучилась на прядильщицу и стала работать на фабрике им Карла Либкнехта.
Трудилась хорошо, с огоньком, в общественных делах участвовала активно, так что ее через два года выбрали комсомольским секретарем. Как-то дежурила с подругами у входа на танцплощадку. Смотрит, флотский паренек бравый в морской форме с дружком, оба слегка навеселе. Правила тогда были строгие: вход по билетам, чужих да и своих, если под хмельком, парней на площадку не пускали. Девчонки-то они девчонки, создания хрупкие, хоть и с красными повязками, но рядом была и «тяжелая артиллерия» в виде строгой решительной женщины. В общем, моряку с дружком перегородили «фарватер», и им пришлось дать «задний ход». А потом на танцах в клубе тот морячок подошел к ней и пригласил на танец. Тут и познакомились поближе. Решили пожениться, им предлагали устроить комсомольскую свадьбу, но они из-за скромности отказались. Стали жить в фабричном бараке вместе с мамой мужа, втроем на девяти квадратных метрах.
Как можно было догадаться, тем флотским пареньком был Александр Константинович Вольский. Настало время и о нем рассказать.
Он родился в городе Старая Русса. Когда началась война, ему было пять с половиной лет. Александр Константинович помнит в деталях тот летний субботний вечер. Мать ушла на работу, а он убежал из дома гулять в сандалиях на босу ногу, да и те разные, в майке и трусиках. В этом виде мать подхватила его с улицы и повела к подруге в баню. Потом сидели у нее в горнице, пили чай. За окном уже смеркалось. И вдруг чистое и по-вечернему синее небо сделалось на западе светлое-светлое, и на этом светло-голубом фоне появились три черных самолета, потом еще три, еще… Саша увидел, что из самолетов сыплются черные точки. «Э, мам, картошка сыплется», — успел сказать он. И тут шандарахнуло!!!
Когда выбежали на улицу, увидели много раненных и убитых. Мост через реку Ильмень был взорван. Подошел мужчина в военной форме: «Уходите, уходите!». С этого момента они превратились в беженцев. Остатки июня, июль, август Саша с матерью шли на восток. Каждую ночь позади себя видели зарево – горели города и деревни, кормились тем, кто что даст, а на нем были все те же майка да трусики. Как-то, когда тряслись по ухабам на полуторке, их обстрелял на бреющем полете немецкий самолет. Они выпрыгнули из кузова, спастись спаслись, но у них пропала сумка с документами.
В сентябре их привезли в Вязники. Беженцев разместили в помещении клуба «Октябрь». Стали приходить, спрашивать, у кого какая профессия. Мать взяли в охрану. В 1943 году Саша пошел в школу. Сначала начальные классы, потом семилетка в школе № 7. Учился в одном классе с Риммой Уткиной (Гаврило-вой), будущим Героем Социалистического Труда, Р.Я. Лбовой.
После семилетки устроился в индпошив, год проучился, получил разряд, но попал под сокращение и горько переживал потерю работы. Но его взяли в строительный отдел фабрики, где он быстро освоил профессию отделочника. Она и стала основной в его жизни.
Александр Константинович вспоминает, как уходил в армию. Они тогда отделывали дом для работников военкомата, и услышали, что повестки стали давать их призыву, а им все нет и нет. А их, оказывается, решили придержать, чтобы закончили отделку дома. Но всё-таки Александр добился, чтобы ему выдали повестку.
Сначала было учебное подразделение, где Александр приобрел профессию минера, его зачислили в экипаж катера минером-тральщиком. Служба нравилась и шла своим чередом: он сдал на первый разряд, и неизвестно, как бы дальше сложилась его судьба, но тут в армии началось сокращение. Вольского демобилизовали. Отметил с дружком возвращение и пошли на танцы. Там, у входа на танцплощадку, у него и произошла та встреча со своей будущей судьбой, о которой мы уже знаем.
Трудовая биография А.К. Вольского получилась очень богатой. В нашем городе немало домов, которые отделывала бригада, в которой он трудился. В профессии своей он достиг наивысшего мастерства, поэтому его и позвали в профессионально-техническое училище мастером производственного обучения. «Конадыбиться», по его выражению, приходилось в основном с теми, кто «в школе восемь лет под лестницей просидел». «Не было года, — не без гордости вспоминает Александр Константинович, -чтобы мы в Москву не съездили как победители соцсоревнования». Лично сам он трижды был победителем Всесоюзных соревнований по проф. мастерству – завоевывая звание лучшего по профессии.
Одним словом, супруги Вольские были под стать друг другу. Антонина Петровна к тому времени по совету директора фабрики Нины Петровны Ковалевой из-за проблем со здоровьем стала работать воспитателем в общежитии. И на новой должности она проявила себя с самой лучшей стороны.
Дети у Вольских – две девочки-погодки. Обе они по жизни устроены.
Появилось свободное время. Они любят работать на садовом участке и в лес за ягодами-грибами тоже с охотой отправлялись, и кроме даров леса, Антонина Петровна привозила с собой свежие, напоенные ароматом цветов и трав строчки: «По лугам у ручья незабудки цветут, незабудки сливаются с небом» или: «Все проснулись и летечку рады, все живет и щебечет вокруг». Что ж, стихи Антонины Петровны, как появились в начале этого рассказа, так и сопутствовали ему до конца, как сопутствует супругам Вольским все эти 50 золотых лет любовь и верность.
С. АПОСТОЛОВ.