Владимир Петров

Владимир Степанович Петров– автор целого ряда интересных стихов, рассказов и сказок. Филологию не изучал, но каждое его произведение написано простым, доступным языком и пронизано духом человека нашего времени. Литературные произведения В.С.Петрова были опубликованы на страницах: газет – «Маяк», «Призыв»; сборников песен – «Здравствуй флотская столица», «Неповторимые года», «Звонкие голоса», «Песни разных лет», «С любовью к Вязникам и Фатьяновским праздникам»; литературно-краеведческих сборников – «О Фатьянове, о праздниках, о Вязниках», «Ярополье»; поэтического сборника «Переплетенье голосов» и другие.

В синей дымке вдали,
На высоком венце
Утопает в садах
Деревенька моя.
Там вода в родниках,
Даже в зной холодна,
На пологих холмах
Золотятся поля.
Такую с заклязьменских пойменных лугов, среди вишневых садов, в ореоле пшеничных полей, под лазурным небосклоном я вижу с детства свою родную деревню, Войново, в которой я родился 31 января 1939г.
Но вскоре началась Великая Отечественная война. Три долгих года не было дома отца, Степана Ивановича. Мать, знаменитый овощевод, Евдокия Павловна, вместе с односельчанами работала от зари и до зари. В последствии в предисловии к сказке «Позарилась» я напишу: «С детства мне везет на хороших людей». Несказанно повезло и на деда с бабкой по отцовской линии. Светлую память о них я несу по всей своей жизни. Они были кристально чистыми и сердечными людьми, как, в прочем, и большинство жителей нашего края. Их образ жизни и мысли я бы сравнил с хрустальным звоном родника в утренней тишине при восходе солнца, над которым в зарослях калины разливается на всю округу сладкая соловьиная песня.
Оба в школе не учились ни дня, как и миллионы крестьян прошлых поколений, но ума и житейской мудрости им хватило бы на десяток некоторых современных грамотеев. Бабка, Авдотья Егоровна, например, обладала незаурядными математическими способностями – хорошо и быстро считала в уме. Как это она делала, для всех нас осталось загадкой.
Дед, Иван Васильевич, в математике значительно ей уступал, но зато умел сочинять сказки, и долгими зимними вечерами рассказывал мне, а после моим младшим братьям.
Сказку «Позарилась» дед сочинил более полувека тому назад. Я ее лишь только обработал.
Иван Васильевич родился в 1878 году в крестьянской семье в деревне Войново Вязниковского уезда. Прожил долгую, порой очень трудную, но счастливую жизнь.
Первую страницу в книге сказок «Доброта добротой и отзывается» я открываю сказкой «Позарилась» в честь 125-летия светлой памяти моего деда Ивана Васильевича.
1996г.
В.С.Петров

«Позарилась»

На высоком венце в маленькой деревушке жили-поживали дед да бабка. И вот однажды, взяв ружьишко, дед пошел проведать сторож сена да по пути поохотиться. Только спустился с венца, так тут и присел от удивления – на озере уток да гусей видимо-невидимо. Недолго думая, из обоих стволов и бабахнул. Собрал уток в ягдташ, а пяток гусей связал за лапы бечевкой мутовизовой, взвалил на плечи и домой.
Увидела бабка деда с добычей, так и ахнула, руками всплеснула.
— Ай да дедушка, ай да голубчик, — запричитала радостно.
— А ты, бабушка, не ахай, — говорит дед, -а приготовь-ка уточку к обеду, а я пока в саду улейки проверю.
— Проверь, мой кормилец, проверь, — засуетилась бабка.
Стряпать она была большая мастерица.
Не прошло и часа, как аппетитно пахнувшая уточка красовалась в глиняной плошке на дубовом столе. А бабка в расшитом переднике певучим голоском звала деда через раскрытое окно отведать жаркое.
Пришел дед, перекрестился, глядя на образа, и сел за стол. А бабка перед ним графинчик с наливкой поставила и пару стопочек. Выпил дед, да и бабка пригубила, сидят закусывают.
Бабка спрашивает:
Ну, как уточка, удалась ли, дедушка? А у самой от стряпни да от наливки щеки как оладушки разрумянились, лицом помолодела, да деду все лучшие кусочки подкладывает.
А дед бороду поглаживает да бабку похваливает:
— Молодец ты у меня, бабка молодец. Язык проглотишь, так вкусно приготовила.
Он тоже разрумянился, хорошо им, радостно. Вдруг бабка как бы ненароком говорит деду ласково:
— А не сходить ли тебе, мой соколик, еще сегодня поохотиться? Время-то и полудня нет.
— Да полно тебе, старая, нам с нашими зубами и того, что в сенях, не съесть, — отшутился дед.
— И полно, соколик, не съедим – не беда, пух-то на перину внучке в приданное, а тушки я на базар свезу, — и заговорщически подмигнула.
— Не жадничай, — уже серьезно прервал ее дед.
— Нам Бог дал, пусть и другие попользуются. Да и о будущем надо думать.
— О будущем, о будущем! – вспылила бабка. – Всю жизнь прожили, думая о будущем. Пора и о себе подумать, когда само в руки-то идет, чего пальцы растопыривать? Соседи вон фундаменты каменные подвели, крыши железом понакрывали, а у тебя что?
Хотел дед кулаком по столу вдарить, да видя, что с бабкой происходит что-то неладное, только и сказал, залезая на печь:
— Тебе мало, так поди, коли жадность обуяла.
— Ну и пойду сама пальну.
Наскоро оделась, мешком подпоясалась, взяла ружье, припасы к нему и в дверь. Только и выпалила деду с порога:
— Лежи, лежи, лежебока.
Хлопнула дверью и была такова.
Вышла она на венец и видит, на озере дичи – тьма-тьмущая. Бабка так вся и просияла да с ехидцей и проговорила:
— Утру я нос своему лежебоке, покажу, как нужно охотиться.
Вот приставила она ружье прикладом на землю, развязала кисет кожаный с порохом, а в нем посудинка величиной с наперсток. Бабка видела, как из-под нее дед порох в стволья засыпал, а вот сколько, не знает. И решила – кашу маслом не испортишь – побольше насыпать. Дробь, что была в рожке, тоже всю засыпала. Стрельну, мол, да поведу стволом по озеру, глядишь и дичи домой побольше принесу. Приладила затравки и, пригнувшись, стала спускаться с горы.
Вдруг на встречу ей огромный медведь выходит из-за кустов на задних лапах, да и спрашивает зычным голосом:
— Далеко ли, бабка, с ружьем направилась?
Испугалась старая, позабыла, что ружье в руках заряженное держит.
— Да вот поохотиться, Мишенька, — отвечает. Дед мой больно плох, лежит все лето, болеет сердечный. Может, Бог даст, уточку ему на обед подстрелить. Лето красное прошло, а дома крошки хлебной нету, мышке серой и той поесть нечего, — да еще слезу пустила.
— Ах, как складно ты врешь, бабка, и не стыдно тебе в эти годы? – сказал медведь и покачал головой. – Я же только сегодня видел твоего деда, здоров он и дичи много нес с озера. Так что возвращайся домой и не позорь свои седины.
Бабке бы послушаться да домой вернуться, но увидела она краем глаза, как на озеро еще одна большая гусиная стая садится, и совсем ее рассудок помутился.
— Да что ты, Мишенька, голубчик, обознался никак, — и хотела обойти медведя.
— Нет не обознался я, старая жадина! – вырвал ружье, повалил бабку на траву и давай ей бока тигусить, только кости затрещали.
Как закричит она от боли:
— Дедушка, дедушка, спаси!
Услыхал дед родной голос, понял – беда случилась. Выдернул кол из прясла, вскинул на плечо да бежать, только пятки из-под портков сверкают.
Потискал медведь бабке бока, взял ружье, размахнулся им и вдарил о столетний вяз. Тут вдруг из стволов вырвались огромные огненные снопы, словно молния рядом хрястнула. Стволья разорвались в ленты, а ложе разлетелось в щепки. Одна щепка угодила подбежавшему деду в шею, а венец окутало дымом. Медведя отбросило, и он покатился с воплем кубарем к озеру. На озере поднялся такой птичий переполох, что его, как потом рассказывали, слыхали за тридцать верст.
Выдернул дед щепку из шеи, прижал рану рукой, поднял свою бабку и повел потихоньку домой. Бабка охает, плачет, прощенья у деда просит:
— Прости меня, душенька, Христа ради! Что я натворила глупая. Позарилась на дармовое-то, видно, окаянный попутал меня на старости лет.
Бабка, болея, пролежала на печи всю зиму. С той поры гуси да утки редко садятся на озеро. Видно, горе-охотников боятся.
А медведя дед видел несколько раз в Ярополченском бору. Жив он и здоров, только одно ухо клочьями висит, и оглох он на него от выстрела.
Бабка на Топтыгина не обижается, даже как-то с дедом баночку меда посылала, да в наши края побывать приглашала.

Сказка
«Прозрели»

Однажды медведь, прогуливаясь по лесу, вышел на солнечную поляну. Глядит, заяц в шортах прохаживается вдоль капустных грядок и небольшой веткой белых бабочек шугает, приговаривая: «Шишь, надоедливые».
Остановился медведь в изумлении, опершись на ореховый посох да и спрашивает:
— Зачем это ты, зайка, бабочек шугаешь? Бабочки так красивы, будто ромашки живые порхают. Делать тебе что ли нечего?
Испугался косой рядом стоящего медведя. Хотел было уже в кусты сигануть. Но видя, что хозяин леса миролюбиво настроен, пожелал ему доброго здоровья и ответил:
— Что правда, то правда, Михаил Потапыч, бабочки очень красивы. Но сев на капусту, они откладывают на нижней стороне листа яйца и улетают. А из яиц быстро вырастают прожорливые гусеницы. Они-то и съедят всю капусту.
— Откуда это ты знаешь? – спросил медведь, поправляя очки.
— Как откуда. Бабка зайчиха научила. Да жаль, заболела старая. Надо бы морковки ей отнести, да боюсь пока бегаю в соседний лес бабочки-капустницы вновь прилетят. Не согласитесь ли вы, Михаил Потапыч, полчасика их пошугать, пока я бегаю? А я вам большое дупло с медом покажу.
Работа, подумал медведь, не тяжелая, да и мед он очень любил. Согласился.
Зайка намыл моркови в роднике, сложил ее в ивовую корзиночку и ускакал. А медведь прошелся важно вдоль капустных грядок и от нечего делать сел на пенек. Да под тихий шелест листвы, разомлев на солнышке, задремал. Так и проспал бы он до возвращения зайца, но мимо проходил еж с грибом на спине и случайно задел его посох. Медведь проснулся, сладко зевнул и увидел с пяток бабочек, низко порхавших над капустой.
— Шишь! – взревел и погрозил им посохом.
Но бабочки не обращали внимания на косолапого, сели на капусту. Они знали, что зайка ускакал к бабке. А пока медведь встанет да к ним подойдет, а он стал еще и слеповат, они отложат яйца и улетят. Но Михаил Потапыч сразу вошел в ярость. Как же эти козявки его, хозяина леса, посмели ослушаться? Перед ним волки трясутся, коли провинятся. Он вскочил и прямиком поперек грядок, вминая капусту в землю, с поднятым посохом над головой, подбежал к первой попавшейся бабочке и ударил. Бабочка вспорхнула, а кочан капусты с брызгами разлетелся на мелкие кусочки. А бабочка, хихикнула над его носом, перелетая на другой конец грядки. Разлетелся и второй, и третий кочан, а медведь все колотил и колотил. Бабочки над ним да хихикая, напевают:
— Миша, миша, попляши, свои ножки хороши.
А медведь запнулся, упал, потерял очки. Никак и встать не может. А бабочки напевают:
— Миши, миша, полежи, под головку подложи.
Тут уж он совсем рассвирепел. Подбежал к одиноко растущей березе на поляне в три его роста, вырвал ее с корнем и, размахивая словно веткой, вновь ринулся на бабочек. Бабочки, видя опасность, мигом разлетелись в разные стороны. А медведь все бегал по грядкам и березой капусту нахлыстывал. Наконец, обессилив, тяжело дыша, упал на траву.
А бабка-зайчиха поела моркови и быстро поправилась. Зайка радостный вернулся на свою поляну. Увидел тяжело дышавшего медведя, перемятые грядки и исхлыстанную березу, все понял и конечно огорчился. Но сначала помог медведю сесть на пенек. Нашел его очки и посох. Сбегал на родник, вымыл очки, протер стеклышки лапкой. Медведь отдышался за это время, поблагодарил зайку и говорит:
— Ну, задал, зайка, я бабочкам перцу. Долго меня будут помнить, больше не прилетят.
— Что правда, то правда, Михаил Потапыч, больше не прилетят, потому что вы переусердствовали, всю капусту перебили.
Глянул медведь на грядки и за голову схватился.
— Прости меня, зайка, пожалуйста. Я во гневе не думал о капусте. Я ведь бабочек шугал.
От таких слов зайцу захотелось сделать медведю что-то приятное. Вдруг он вспомнил о дупле с медом, что обещал ему показать за работу, и говорит:
— Михаил Потапыч, а ведь за мной должок.
— Какой, зайка?
— А большое дупло-то с медом.
— О меде я не забыл, зайка. Но раздумал. Я вот твои грядки истоптал во гневе на бабочек, хотя и несознательно и тебя огорчил, я-то вижу. А у пчел мед заберу, они все лето работали, значит я тысячи огорчу. Но это еще не все. Зимой без меду они погибнут. Я-то знаю. Да жаль, что я только сейчас прозрел. Пойду-ка я, зайка, до себя, приустал я что-то.
Заяц пожелал доброго здоровья медведю, проводил его до подлеска. Возвращаясь к грядкам, он подумал, поделом медведь его грядки перемял. Как же это он, трусишка, что листа осинового боится, додумался рассчитываться с медведем за его работу чужим добром. И как все в лесу взаимосвязано.
Горько раскаиваясь, он взял лопату и стал перекапывать перемятые грядки с мыслью, что еще не поздно посеять хотя бы укроп и редьку. Бабка-зайчиха говаривала, что укроп полезен для здоровья и улучшает зрение. А редька – тоже хорошо. Да и зимой все не пустая ложка к обеду.

19 октября 20001г.
В.С.Петров

Сказка-быль
«Лебедушка»

На берегу моря в давние времена жила счастливая семья. Старик со старухой часто сидели на завалинке, греясь на солнышке, или посильно помогали по хозяйству. Сын, двухметровый богатырь, ловил рыбу. Сноха, первая красавица и рукодельница на побережье, солила, коптила дары моря, тем и жили. Дочка-подросток помогала матери. А чуть свободная минутка, бежала к морю любоваться в штиль мальками, сверкающими на солнышке у берега. А вечером жар-солнышком, опускающимся на воду, будто охладиться, диском, от которого по воде к ней малиновая дорожка расстилается. Кажись, вскочи на дорожку и добежишь до самого солнышка. Или на волны, бегущие к ее ногам с тихим шелковистым плеском маленькими барашками.
А всего больше любила девочка белых лебедей. Бывало, хлебца накрошит на ладошку, протянет руку, лебедь подплывет, возьмет осторожно за безымянный палец, осторожно потянет его на себя, хлебушек с ладошки в воду, а опосля лебеди его подбирают.
Да и сама она была словно лебедушка. Стройная, голубоглазая, а белокурые волосы ниже плеч колечками завивались. И прозвали ее Лебедушкой. Но однажды с моря отец не вернулся. Такая уж видно доля рыбацкая. Только одна беда видно в дом не приходит. Мать, идя к морю, поскользнулась на камне, упала, вскоре умерла.
Дед стал потихоньку обучать внучку рыбацким премудростям. Но Лебедушка не забывала своих подружек. Даже иногда сама не поест хлебушка, а их покормит.
Но вот, как этому случится, с моря неожиданно налетел ураган невиданной силы. Беспрерывно сверкали молнии, грохотал такой гром, что содрогалась земля. И такая Божья воля продолжалась три дня.
Но больше всего девушка переживала за лебедей.
Ураган кончился также внезапно, как и начался. Когда море стало успокаиваться, увидела она из окна только троих лебедей. Она обрадовалась и в то же время испугалась, уж не погибли ли ее остальные любимцы.
Быстро накрошила хлебца. на ходу накинула на плечи плащ, прибежала на берег. Как всегда протянула лебедю ладошку. Лебедь, как всегда, взялся за палец. Вдруг потянул с такой силой, что девушка упала. Но упала она на спины тесно прижавшихся друг к дружке лебедей.
Не успела опомниться, как была уже далеко от берега. Вскоре и берег скрылся, а показался большой пылающий остров. Над островом клубился черный густой дым. От падающих деревьев языки пламени прорывались сквозь дым и с искрами взлетали в поднебесье.
Сломанные деревья были раскиданы по мелководью. Подплывая, девушка с удивлением увидела, почему-то лебеди ходили друг за дружкой чередой, то к воде, то снова скрывались в дыму.
Не раздумывая Лебедушка побежала за ними. Вскоре увидела под упавшим деревом юношу. На нем были красные сафьяновые сапоги и порванный парчовый кафтан. Из виска текла кровь. Огонь подкрадывался к голове. Лебеди отряхивали с себя капли воды, сдерживая огонь.
Девушка, задыхаясь в дыму, оторвала низ от своей рубашки и перевязала юноше голову. Он был бледным и без сознания.
А потом бегала к морю и в плаще носила воду вместе с лебедями тушила приближающийся к нему огонь. Когда огонь немного отступил, она с великим трудом вынула из ножен короткий меч. Отрубила ближние горевшие сучья и стала подкапывать мечем под юношей землю. А потом с помощью лебедей вытащила его из-под дерева и на плаще волоком перенесла на песчаную отмель.
Девушка, обессилив, надышавшись дыма, упала рядом с юношей. Лебеди плотным кольцом лежали вокруг.
Вот такую картину увидел дед.
Все случившееся с внучкой он видел из окна и понял, что лебеди поплыли в сторону острова. Но по своей стариковской слабости, не мог быстро помочь.
Больше недели Лебедушка со стариками боролась за жизнь неизвестного юноши. А когда он пришел в себя, все рассказал. Что он единственный сын князя. С верными ему людьми приехал на остров поохотиться. Но начался внезапный ураган. Вековые деревья ломало или вырывало с корнями и с диким воем швыряло ветром ни хворост. От беспрерывных молний загорелся остров. Очевидно его все люди погибли.
А Лебедушка ему рассказала, как он оказался в их доме. Но юноша был еще очень слаб, и дед отправился разыскивать его родителей. А как они обрадовались хорошей новости, что словами не передать.
Князь был на острове. Но кроме обгорелых костей на пепелище ничего не нашли и сына считали погибшим.
Юноша с Лебедушкой полюбили друг друга. А после все кончилось большой свадьбой. Родители жениха очень полюбили свою невестку и с любовью называли Лебедушкой.
Дед с бабкой безбедно прожили остаток своей жизни у берега моря. Хотя их приглашали жить в княжеские палаты. Здесь у берега моря им всем напоминало прожитую жизнь и давало новые силы. Они кормили лебедей так же с ладошки, как и ихняя внучка.
Молодой князь с Лебедушкой и детьми часто их навещали. И порой, не отдохнув с дороги, все спешили к своим любимцам. А те встречали их радостными криками и маханиями своих белоснежных крыльев.
Лебедей становилось год от года все больше и больше, и народ прозвал этот берег Лебяжий.
21 января 2002г.
В.С.Петров

Сказка
«Про заботливого зайца и умного медведя»

Раздумался как-то заяц. Плохая наша доля заячья. Летом уж ладно. Каждый кустик переночевать пустит. А вот осенние дожди, зимние стужи б-р-р-ы, как неприятно. У белки есть свое дупло с орехами да грибами, у лисы теплая нора пухом выстлана, у медведя берлога просторная. У воробья, и у того гнездо. А у нас о-хо-хо-хо-хо. Да и на обед легко зубастым попасть, если задремлешь.
И решил заяц дом построить да огородом обзавестись. Пришел к медведю и рассказал о своей задумке.
Постукивая карандашиком по столу, медведь внимательно его выслушал, хотел было уже и отказать. Не мной, дескать порядки установлены, не мне их и … Но подумал, а что плохого в том, что у зайца будет свой дом и огород. Во-первых, молодые деревья будут не обглоданы. Во-вторых, заяц станет лучше жить и их разведется больше. А это все богатство леса. И разрешил ему строить дом на поляне в минуте ходьбы от его берлоги.
Выстроил заяц дом. Насадил с зайчихой в огороде морковки, капусты, репы, свеклы, всяких пряностей. Все растет хорошо. Зайчата и те при деле. Грядки поливают, сорняки пропалывают.
Осенью всей семьей весело и дружно урожай собирают. А зимой печь натопят, запрыгнут на нее, полеживают, сказки да байки рассказывают. Живут не нарадуются. Припасов много и в подполье, и в погребе, и по стенам развешано.
Но вот в третьем лете вышел заяц в огород, глядит, а капусты за ночь поубавилось. Следы, будто мужик находил. Насторожился заяц. На другое утро моркови поубавилось. А следы те же. Пришел к медведю и обо всем рассказал.
— В моем лесу воровства не было и не будет, — ответил медведь. – Да жаль, приболел, зайка. Сбегай-ка в соседний лес за моим младшим братом. Ночью мы устроим засаду и поймаем вора.
Целую ночь провели медведи с зайцем в засаде. Никого. Тишина. Лишь только сова бесшумно над грядками пролетела. Да вскоре ежик рядом протопал.
Забрезжил рассвет. Хотели было уже по домам расходиться. Вдруг заяц услышал, сухая ветка хрустнула. Приложив лапку к губам, он показал медведям в сторону леса. Все, затаив дыхание, стали пристально всматриваться.
Вскоре показался волк да притом в сапогах. Он озирался по сторонам, крался к грядкам.
— Видно в деревне у мужика сапоги с прясла стащил, — шепнул медведь брату. – Ну и хитер серый.
А волк тем временем подкрался к грядкам со свеклой и стал ее торопливо выдирать да в мешок складывать. Тут его медведи и схватили за уши. Да разом грозно спросили:
— Давно ли ты, Серый, стал свеклой питаться?
Волк так перепугался, что у него затряслись коленки. И если бы его медведи не держали, то он, наверное, упал бы на грядку. Сразу же во всем признался.
— Я не для себя брал. Козлу ношу на винокурню, на вино меняю.
Повели медведи волка на винокурню. Глядят, сидит козел на пеньке в глубоком овраге у родника с трубкой в зубах и покуривает да в топку изредка полешки подкидывает. Вино, словно в ведро, в большую тыкву стекает. Ну, тут крепко козлу досталось от хозяина леса. Один медведь его за рога, к земле пригнув, держал. Другой крапивой стегал да приговаривал:
— Это тебе за то, что краденое скупал. А это за то, что лесных жителей спаивал. А это за винокурню. А это за то, что родник поганил!
После медведи козлу приказали винокурню сломать, да из нее мосток через овраг построить. Волку дали наказ мужику сапоги вернуть. Зайцу весной бесплатно огород перекопать. Да после этого урожай 3 года охранять и не дай Бог, если что-то пропадет у косого.
Весть о заботливом зайце и об умном медведе далеко разнеслась. Многие зайцы также выстроили себе дома в этом лесу и обзавелись огородами. Живут не нарадуются и на долю заячью не жалуются.
15 октября 2001г.
В.С.Петров