Горький хлеб блокады

Одной из самых жестоких и волнующих страниц минувшей войны была блокада Ленинграда. 900 дней и ночей жители этого города провели в беспримерной героической борьбе с врагом, голодом и холодом.
В нашем поселке проживает Галина Александровна Афанасьева, которая родилась в 1937 году в Ленинграде и во время войны была маленькой девочкой, тем не менее память ее цепко хранит воспоминания о днях блокады.
Пламя войны жестоко опалило их семью. У ее родителей Александра Ивановича и Елизаветы Дмитриевны Смирновых, было пятеро детей: старшая дочь Валентина (родилась в 1927 г.), следующие за ней сыновья Владимир (1928 г.р.) и Анатолий (1932 г.р.), дочь Галина (1937 г.р.) и младший сын Георгий (1939 г.р.). Глава семьи Александр Иванович был капитаном торгового судна, Елизавета Дмитриевна – домохозяйкой. Война застала семью в Ленинграде. Весь торговый флот сразу же был переведен в порт Дудинка Красноярского края, в далекую Сибирь. Елизавета Дмитриевна осталась с маленькими детьми в Ленинграде одна.
В первые месяцы блокады города был издан Указ об эвакуации детей из города, взрослые и подростки должны были остаться, чтобы рыть окопы, работать на предприятиях. Эвакуация детей Смирновых была назначена на сентябрь 1941 года. Елизавета Дмитриевна собрала всех детей в дорогу. Вале, старшей, она дала икону Спасителя, и, как оказалось потом, этот святой образ неоднократно (по крайней мере, трижды) спасал их. Эта икона до сих пор хранится в семье внучки Елизаветы Дмитриевны. Поездом дети ехали до станции «Ладога». Там надо было пересесть на катер и по Ладожскому озеру переправиться на Большую землю. Поезд в пути то и дело останавливался из-за угрозы воздушного нападения, поэтому они прибыли на станцию с опозданием и не попали на первый катер. Но, как оказалось, это был и последний катер. Все, кто остался на берегу, стали ждать другой транспорт. Но в это время начался налет фашистских самолетов. В катер с детьми, который к этому времени был уже на середине озера, прямым попаданием ударила бомба. Все дети погибли. Ужас охватил оставшихся на берегу от произошедшей у них на глазах трагедии, а волны уже прибивали к берегу белые панамки и игрушки детей…
Всем, кто остался, пришлось вернуться в Ленинград. Так их в первый раз уберегла икона Спасителя. Эвакуация отложилась на неопределенный срок. Потянулись долгие, мучительные, голодные и холодные дни блокады. Началась зима, жестокие морозы 1941 года. Елизавета Дмитриевна приходила домой с рытья окопов поздно, валилась с ног от усталости и моментально засыпала. За хозяйку в доме оставалась старшая из детей Валентина, которой уже было 14 лет. Она управлялась одна с четырьмя маленькими детьми, выстаивала в длинных очередях, чудом где-то добывала дрова для печки-буржуйки, когда все деревянное в доме давно было уже пущено на дрова. Хлеб выдавали по карточкам: 450 граммов на работающего человека и 150 граммов на иждивенца. Хлеб выпекали из ржаной муки с добавление столярного клея. Он быстро черствел. Кроме хлеба в доме других продуктов не было.
Дети постоянно хотели есть, и Елизавета Дмитриевна отдавала им весь свой и без того скудный паек, а сама, чтобы заглушить голод, пила соленую воду. После этого была только жажда, но она хоть как-то заглушала голод. От этого Елизавета Дмитриевна стала отекать отказали и ноги. Трудно было раздобыть воду, водопровод не работал — из-за постоянных бомбежек он был разрушен. Воду брали в Неве в прорубях. Однажды Валя пришла без воды, вся в слезах. Она сказала, что воду уже нельзя даже черпать из проруби, так как все проруби забиты трупами. У горожан не было сил куда-то отвозить умерших людей и хоронить. Поэтому покойников сбрасывали в Неву.
Раз в месяц к Смирновым приезжала двоюродная сестра Елизаветы Дмитриевны Ефросинья Романовна Тетюшева (тетя Фруза, которая прожила до конца 80-х годов). Остались ее воспоминания: «Квартира семьи Смирновых находилась в доме по улице Староконюшенной (в те времена улица Желябова). Это центр города. Рядом Большая Миллионная улица, Невский проспект. А так как это был центр города, то эта его часть больше всего и подвергалась артиллерийским обстрелам, и дети Смирновых большую часть времени проводили в бомбоубежище. В один из своих приходов я не узнала квартиры. Все было сдвинуто, перемещено. Жилой была только одна комната, именно та, в которой мы сидели с детишками, потому что в ней помещалась единственная в квартире печка, комната была приспособлена под кухню и спальню. В квартире было жутко холодно: дом сильно промерз за зиму. От постоянной копоти вся квартира потемнела. Часть стекол в окнах вылетела от артиллерийских обстрелов и была заменена фанерой».
Ефросинья Романовна служила в медсанчасти на Ленинградском фронте. Она привозила всегда буханку хлеба, банку тушенки, несколько кусочков сахара, то есть свой паек. Для детей это был настоящий праздник.
Сведения о том времени говорят, что люди блокадного Ленинграда, спасаясь от голода, съели всех животных в городе — и домашних, и диких, даже крыс и мышей всех переловили. Настал в семье Смирновых тот момент, когда измученные голодом дети стали просить у мамы съесть кота. Но мама в ответ на их просьбы была непреклонна: «Кот такой же член семьи, — говорила она, — он тоже имеет душу». Из всей семьи Смирновых кот умер первым от голода. В конце зимы 1942 года в семье стали умирать от голода дети. Первым умер Володя – 11 февраля, в 5 часов утра. 15 февраля умер Толя, а в марте – маленький Георгий. Всех умерших сыновей мама зашивала в простыню, приходили люди из специальной похоронной службы и забирали покойных. Где они захоронены, мать не знала.
Умирали мальчики очень тяжело. Толя, от голода впадая в забытье, вслух мечтал уехать к папе в Сибирь, где много рыбы и хлеба, маленький Жора (Жорик) все время просил хотя бы кусочек масла. Но мальчик был настолько уже слаб, что не мог даже открыть рот. Тогда Валя лезвием ножа осторожно расцепила ему зубы и поместила кусочек чудом раздобытого масла Жорику в рот. Это продлило ему жизнь еще только на одну неделю. А Володя ждал и всех уговаривал терпеть, говорил, что скоро закончится война и еды будет много. К апрелю 1942 года от большого семейства Смирновых за два месяца осталось только трое: мама и две дочери – Валя 14-ти лет и пятилетняя Галя. От пережитого и от голода младшая Галя перестала разговаривать.
В июне 1942 года Смирновы получили разрешение на эвакуацию. Оно давалось строго по вызову родных. А получилось так: начальник пароходства порта Дудинка вызвал к себе капитана Смирнова и посоветовал Александру Ивановичу отправить в Ленинград вызов и вызволить семью из блокадного города.
Долгими и длинными переездами семья добиралась до Сибири и оказалась в селе Хатанга Новосибирской области. Там жил, возвращаясь из рейсов торгового судна, капитаном которого он был, А.И.Смирнов. Судно производило доставку продовольствия из США в СССР по Северному морскому пути. Продовольствия было достаточно. Наконец-то все могли досыта наесться. Там они прожили до конца войны.
Но рассчитывать на помощь отца семье не пришлось. У него уже была своя семья, да и его самого подолгу не было на берегу.
В Хатанге Валя вышла замуж за Василия Ивановича Волкова, учителя истории, уроженца Муромского района Владимирской области. Затем по назначению Василия Ивановича все выезжают в село Шушенское Красноярского края, а в 1949 году по разнарядке Василий Иванович был направлен в распоряжение Вязниковского районо, в поселок Степанцево. Он работал директором школы.
… 2 августа 1951 года был обычный день, ничто не предвещало беды. Накануне Волковы ходили всей семьей в лес за грибами. У них уже подрастали две маленькие дочки. С утра Валя уселась у окна разбирать грибы. В это время при почти чистом небе ударил гром. И молния поразила Валю насмерть. Из Ленинградской семьи Смирновых в 1951 году осталось только двое: мама и Галина.
Галина закончила ФЗО при фабрике п. Сте-панцево. В 1956 году она выходит замуж за местного жителя, рабочего фабрики им. ВЦИК Александра Кузьмича Афанасьева. В их семье родились двое детей: в 1957 году дочь Вера, а в 1963 – сын Александр.
Завидную семейную жизнь прожили супруги Афанасьевы. Все годы их совместной жизни в семье была любовь и взаимопонимание во всем. 2 ноября 1974 года в возрасте 73-х лет умерла Елизавета Дмитриевна. Теперь от всей большой семьи Смирновых осталась только Галина.
Уже более десяти лет прошло с тех пор, как умер в возрасте 58 лет Александр Кузьмич. Галина Александровна, вспоминая мужа, говорит, что за всю жизнь он ей не сказал ни единого худого слова. Люди только по-доброму завидовали их настоящей любви. Они даже работали в одной смене, не могли ни на минуту друг с другом расстаться, все дела по дому выполняли только вместе. Они вырастили и выучили детей. Вера окончила Владимирский педагогический институт и работает учителем географии в Степанцевской школе. Александр после Владимирского политехнического института работает в Коврове, на заводе им. Дегтярева. Галина Александровна давно уже на пенсии. Помощь и опора ей – дочка Вера, которая ежедневно навещает, оберегает от тяжелых домашних дел. На выходные часто приезжает Александр. У него в Коврове семья: жена и дочь. В семье у Веры выросли две дочери: Ирина сейчас работает в Москве, Татьяна – во Владимире. Такая вот трагическая судьба одной ленинградской семьи. Одной из многих тысяч семей нашей Родины, которая в полной мере испытала на себе тяготы войны, разделив судьбу страны. В 1943 году неизвестный фронтовой поэт писал:
Что мы пережили, расскажет историк, Был сон наш тревожен и хлеб наш был горек, Да что там! Сравнения вовек не найти, Чтоб путь описать, где пришлось нам пройти.

Г. СИДОРОВ, руководитель музея «Исток» Степанцевской средней школы.
На снимках: Елизавета Дмитриевна и Галя в детстве.