Он видел, как «кипела» Волга

Богата Мстера разными промыслами, но еще богаче она замечательными людьми. И чем больше узнаешь мстерян, тем сильнее привязываешься к самому поселку. На этот раз судьба свела с Петром Алексеевичем Овчинниковым и его супругой Антониной Михайловной, урожденной Захаровой.
Петр Алексеевич родился 22 августа 1923 года в большой многодетной семье, в которой он был шестым ребенком. В 1931 году Петя Овчинников пошел в школу-семилетку, а закончив ее, один год проучился в образцовой Мстерской средней школе № 11. Рано проявившиеся способности к игре на гармошке привели его в Ивановское музыкальное училище. Поступить-то поступил, но учиться не смог: на первом курсе стипендию не платили, а деньги, что имелись в невеликом количестве, как-то очень быстро закончились… Так что, проучившись несколько месяцев, вернулся домой.
«Давай возьму тебя учеником счетовода», — сказал несостоявшемуся музыканту главный бухгалтер клееночной фабрики Прокофий Александрович Староверов. Петр поступил на фабрику 20 января 1940 года, а ровно через год ему присвоили «звание» счетовода. 22 июня 1941 года на фабрике был организован однодневный дом отдыха. Дзержинцы (фабрика уже носила имя «железного» Феликса) собрались на горке в доме отдыха «Турист». Позавтракали. Начались спортивные игры, а в час дня из выступления Молотова по радио узнали, что началась война. В поселке организовали митинг. Настрой у всех был на немедленный разгром вероломного врага и на скорую победу.
Петра Овчинникова взяли в армию в ноябре, он попал в Гороховецкие лагеря, в батальон истребителей танков. Красноармейцев агитировали проходить обучение в сжатые сроки, обещали тех, кто будет учиться на хорошо и отлично, первыми отправить на фронт. «Ну, мы и старались, — говорит Петр Алексеевич, все хотели на фронт. Зима была очень суровая, до 35-40 градусов мороза доходило. Жили мы в землянках по 100 человек, спали на нарах в два этажа: первый этаж – просто лапник на земляном полу, второй – еловые жерди и тоже на них лапник. Ложились одетыми. В землянке, по двум ее концам, печки-буржуйки, но разве можно было согреться – лежишь и дрожишь от холода». Но вместо фронта за отличные успехи в боевой и политической подготовке Овчинникова и еще троих ребят направили по месту жительства инструкторами противотанковой борьбы, готовить молодежь; сказали даже, что можно на прежнюю работу устроиться. Он так и сделал, но вскоре вновь был призван в армию и 8 июля 1942 года прибыл по повестке в Вязни-ковский райвоенкомат.
«Нас направили в областной центр, -продолжает вспоминать Петр Алексеевич, — тогда им был город Иваново. Попал в школу лейтенантов, но нас быстро забрали в Москву, и я оказался в 290-м линейном батальоне связи, который вот-вот должны были отправить на фронт. В это время шла подготовка к битве за Сталинград. Нас погрузили в вагоны, и мы поехали в южном направлении. Доехали до разъезда Зеленовский. Целую ночь прошагали, добрались до Ахтубы. Наш батальон расположился на левом берегу, в районе Красной слободы, ныне это город Краснослободск. Окопались на скорую руку. Немец бомбил все, что плавало. Нам срочно нужно было проложить связь на тот берег, где был Наш командир роты капитан Козловский, замечательный, душевный человек, бывший директор школы, говорит: «Мне нужно 9 человек. Я буду командиром».
Подготовили баркас, дождались вечера, взяли бухту с кабелем и потянули связь от штаба генерала Еременко с нашего левого берега на правый – к штабу генерала Чуйкова. В ночь с 26 на 27 июля, под обстрелом, под «фонарями» мы прокладывали кабель. Он был многожильный, бронированный. Четверо на веслах сидели, остальные привязывали к нему заранее приготовленные грузы, чтобы глубже затопить и его не могли повредить взрывы снарядов. Задание было очень серьезное, потому что командующие фронтом и армией были без полевой связи. Гарантий на возврат было мало. У нас концы кабеля забрали на той стороне, и мы поплыли назад. Вернулись, задание выполнили без потерь»
Дальше пошла обычная работа. Было ее много: бомбовые удары наносились постоянно, и связь то и дело рвалась.
«И вот 19 ноября 1942 года — продолжает свой рассказ участник тех событий, -ночью, наша авиация, артиллерия, «Катюши» и все, что могло стрелять, обрушилось на врага. Это было генеральное наступление. После двух часов беспрерывного обстрела пошла пехота, потом все другие части. Немец был разбит и уже такой силы он не имел, его потом только добивали. Кольцо окружения стало расширяться, наша армия пошла на юг излучиной Волги и Дона».
Образное выражение «реки крови» в той жестокой войне порой приобретало реальное значение. Сильные бои были в районе реки Миус. Немцы решили сделать передышку и после Сталинградского поражения, возможно, предпринять контр удар, поэтому и закрепились на берегу этой небольшой, неширокой реки. Потери были страшные с обеих сторон, и, как вспоминает ветеран, труп лежал на трупе, а вода в реке приобрела кровавую окраску. Побережье Миуса было заминировано, шаг влево или вправо от прохода, сделанного саперами, — и гремел взрыв. Немцы ставили растяжки, используя тонкую, как балалаечная струна, проволоку, да еще специально окрашенную в зеленый цвет, опутывали ею кусты и абрикосовые деревья, а в Ростовской области как раз настало время созревания абрикосов, и велико было искушение у рядовых бойцов, не подозревавших о коварстве врага, полакомиться ими. На войне солдат со смертью в обнимку ходил.
От Сталинграда Петр Алексеевич вместе со своей частью дошел до Азовского моря, затем был Крым и освобождение Севастополя. «Дальше пошла Прибалтика: Литва, Латвия. Вскоре наша часть вышла к Балтийскому морю». Однако в саму Германию П.А. Овчинников не попал, часть направили в Восточную Пруссию, главной цитаделью которой был сильно укрепленный Кенигсберг. Шли ожесточенные уличные бои. С очень большими года. Участвовавшие в его штурме войска хоть и двинулись в сторону Германии, но для многих, в том числе и для части, где воевал Петр Алексеевич Овчинников, война, по сути, закончилась в Восточной Пруссии.
«В июле и в августе стали уже отправлять домой, — вспоминает ветеран, — но нас оставили, потому что не было замены. Началась «столбовая» работа: дали когти, и мы стали обслуживать линию Москва-Берлин. Надо сказать, что в тех краях орудовали бандеровцы и много нашего брата постреляли.
Вскоре меня демобилизовали, и я приехал домой 17 февраля 1946 года».
Началась мирная жизнь. П.А.Овчинников вновь пришел на родную фабрику им Дзержинского, стал работать бухгалтером, был потом по решению райкома партии переведен на должность заместителя председателя артели им. Крупской, избран секретарем партийной организации. Вновь переведен на «Клеенку» уже начальником планового отдела, с февраля 1971 года был на должности замдиректора фабрики. Три года заведовал клубом, сам при этом участвовал в художественной самодеятельности: пел в хоре, играл на баяне, а сколько свадеб провел -и не упомнит.
Сам же он женился в 1952 году. Супруга его, Антонина Михайловна, преподавала рисунок и живопись во Мстерском художественном училище. Жили дружно, держали хозяйство, и до сих пор на столе все со своих грядок да из леса. Живут супруги в доме, где вырос Петр Алексеевич, где раньше за стол садилась многочисленная и дружная семья Овчинниковых. «В этом доме никто и никогда не произнес грубого слова, — говорит улыбаясь Антонина Михайловна.- Нет, конечно, и поспорим, и покритикуем друг друга, но чтобы ругаться – сохрани Бог!».
Супруги Овчинниковы воспитали двоих дочерей. Лена сейчас живет в Серпухове, Наташа – во Владимире, они вместе со своими детьми приезжают во Мстеру, внуки радуют бабушку с дедушкой успехами в учебе. Жизнь продолжается уже на новом витке. И если есть что ценное на нашей грешной земле, то это добрые отношения между людьми, супружеская любовь и верность, дружба поколений – все, что от века живет под крышей дома Овчинниковых.
С. АПОСТОЛОВ.
Фото автора.