«Был запрограммирован на Мстеру»

Живет во Мстёре замечательный человек, художник, книголюб и жизнелюб Игорь Дмитриевич Юдин, пишет свои картины для людей, слушает пластинки с классикой, читает книги по искусству и думает свою думу о России.
Если ты мало-мальски знаком с историей искусства, то в его лице непременно найдешь интереснейшего собеседника. Большую часть времени он проводит в своей мастерской за работой. По его словам, он пишет картины не сразу, хотя бывают и исключения, но в основном – в несколько этапов, отставляя незаконченное полотно и снова потом к нему возвращаясь, иногда даже с вопросом: а что же я хотел сказать в этой работе, и я ли это написал? Да, живописец разговаривает со зрителем языком красок и выбранных для картины сюжетов – это его способ самовыражения.
Как же мальчик из владимирской глубинки стал художником? Родился Игорь Юдин в д. Сергеиха Камешковского района в 1927 году. Через некоторое время родители переехали в Ла-кинск, а затем в Ковров, на фабрику им. Абельмана. Квартиру дали в фабричном доме. Напротив, в таком же доме, жил еще один будущий известный художник — Ким Бритов, отец которого был директором этой фабрики. Когда в 1937 году начались репрессии, Бритова-старшего арестовали.
Взяли отца и у Игоря Юдина. Осудили на пять лет и увезли в Северодвинские лагеря, где он и сгинул.
Для семьи Юдиных настали черные дни. В школе соседка по парте заявила, что с сыном врага народа она сидеть не будет. Когда в 1941 году началась война, стало еще хуже.
— Хлеб выдавали по карточкам, 400 граммов, — вспоминает
Игорь Дмитриевич. – Нас обошли. Мы с братом двое, мама лежит – у нее воспаление седалищного нерва. – Мама, есть хочется, — просим мы, а она отвечает нам: «А что я могу сделать? Умирать будем». Так это страшно было. Вдруг приходит мамина сотрудница и говорит: «Идите с мисками в столовую, вам там дадут поесть». И я стал ходить каждый день около полудня в фабричную столовую и мне там наливали в миски похлебки. Это нас спасло.
Чтобы как-то помочь семье, он пошел работать на фабрику, и чего только, по его словам, ни делал, а когда узнали, что он хорошо рисует (еще в школе Игорь победил в конкурсе на лучший рисунок), его взяли в редакцию фабричной газеты «Абельмановка».
Как и когда родился в Игоре Юдине художник? Не тогда ли, когда он впервые увидел репродукцию с картины Камиля Коро, или когда в войну мальчишкой топил дома печку и копировал Брюллова, Перова («Рыболов»), или когда со сверстниками пропадали летом на Клязьме – купались, загорали, играли в карты, и уже тогда природа полюбилась впечатлительному парнишке своей особенной, не бросающейся в глаза скромной красотой.
После войны он поехал со своими рисунками в Ивановское художественное училище. Опоздал, занятия уже начались, но когда там увидели его работы, то приняли. Учился хорошо, жил у деда с бабкой. Именно в те голодные послевоенные годы, по признанию художника, зародилась у него тяга к прекрасному. «Я вдруг почувствовал свое несовершенство, — вспоминает Игорь Дмитриевич. — По радио тогда звучало много классической музыки – оперы, оперетты. Я слушал «Сильву», «Марицу», в училище знакомился с шедеврами мировой живописи. Хотелось много узнать, быть ближе ко всему этому. Два года я учился в Иванове, нужно было сдавать экзамены, в том числе и по математике, а я не стал: я не понимал ее, страдал из-за этого, но ничего поделать с собой не мог. Я писал этюды на реке Молохте под Ивановым. Написал два этюда. Мне было почему-то грустно, хорошо помню это состояние. Грезил я тогда Москвой, но надо было возвращаться домой. Там проходила железная дорога. Смотрю – идет почтово-багажный поезд до Москвы через Иваново и останавливается чуть ли не у каждого столба. Я пристроился на ступеньках вагона с этюдником. Вдруг открывается дверь, и выходят из вагона двое солидных мужчин, чувствую, что навеселе – запах вина от них. Зовут меня в вагон, просят показать этюды. В вагоне стол накрыт, бутылки с вином стоят. Один из них мне и говорит: «С такими этюдами и ты еще здесь сидишь?! Хочешь в Москву? – Он представился: «Валерий Александрович Абрамов, директор Научно-исследовательского института художественной промышленности». В Иванове мы расстались. А вскоре я попрощался с дедом и бабкой, на вокзале проник в вагон, лег под лавку, этюдник в головах, так и доехал до Москвы. Явился по данному мне адресу – институт находился в Леонтьевском переулке – нашел своего знакомого, спросил, мол, Вы меня, наверное, забыли? «Нет, не забыл», — ответил Валерий Александрович, и меня приняли в художественно-промышленное училище при этом институте».
Сбылись мечты юного художника – он получил возможность общения с живой культурой: посещал концерты Лемешева, Барсовой, Козловского, ходил в оперетту. С сокурсниками бывали в мастерских маститых художников, тогда это было принято, а лекции по истории живописи проходили в Третьяковской галерее. На воскресенье почти все его однокашники разъезжались по домам в подмосковные города и села, а ему куда? – шел в Третьяковку. Поэтому и предмет «История искусств» был у него на «отлично». Москва культурно, в широком смысле этого слова, обогатила юношу из провинции.
А во время практики студен-ты училища выезжали в российскую глубинку, в центры народных промыслов: Семенов, Федоскино, тогда же произошло первое знакомство Игоря Юдина со Мстерой. Когда началось распределение, Юдин выбрал Мстеру. «Почему?» – спросили наставники и улыбнулись, услышав ответ: «Потому, что там Клязьма!». Объясняет нынешний Юдин свой выбор так: «Клязьма моего детства в Коврове для нас, мальчишек, была раем земным: птички поют, в лугах щавель и дикий лук растет. Я был запрограммирован писать Клязьму, Оку, Волгу».
Вся дальнейшая жизнь Игоря Юдина связана со Мстерой. В 1950 году начал он работать на фабрике «Пролетарское искусство» художником-миниатюристом. Вел здесь несколько лет студию живописи, которую посещали тогда будущие Заслуженные художники России — Борис Французов, Евгений Телегин, Валерий Егоров, Владислав Некосов и народный художник России Лев Фомичев. Самому же Юдину хотелось много работать – писать этюды, картины. Очень подошло ему предложение директора Мстерского художественного училища Евгении Михайловны Юкиной стать у них преподавателем, на что Игорь Дмитриевич согласился и стал вести историю искусств, пластическую анатомию, рисунок и живопись. В зимние каникул возил ребят в Третьяковку, летом отправлялся на этюды – сначала с Владимиром Юкиным, пока тот не перебрался жить во Владимир, а потом – со своим другом, московским художником Артемом Поповым.
Если двумя словами обозначить темы картин И.Д.Юдина, то это два ключевых слова – родные просторы. Ему нравилось писать этюды с крутого речного берега. В его работах отображена не только жизнь природы, но и трудовая деятельность людей. Он любит писать различные состояния природы: «Весной повеяло», «Теплый вечер», «Приближение грозы», «Осенние ветры». У живописца свое особое видение окружающего мира, его картины не «зализаны», передний план в большей их части не детализирован, колорит поражает, порой, своей неожиданностью, как, например, розоватые комья земли с фиолетовыми тенями на картине «Осенняя пора». Но именно эта цветовая гамма помогает ощутить фактуру земли. Коровы на берегу реки, пасущиеся у деревенской околицы кони, сельские храмы в окружении берез и елей, небо с бесконечными облаками – все это можно найти на картинах Юдина.
Кроме живописи, музыки, Игорь Дмитриевич является почитателем и знатоком литературы и высоко ценит таких русских писателей как Леонид Леонов, Виктор Астафьев, Владимир Солоухин. Памяти последнего он посвятил полотно «Владимирские проселки». У него есть книга Сергея Никитина с дарственной надписью автора, пластинка с автографом Владимира Трошина, он внимательно следит за новинками литературы и продолжает углублять свои знания в области истории искусства. Но главное внимание он по-прежнему уделяет работе в мастерской у мольберта, ведь в мае следующего года у него персональная выставка во Владимире, четвертая по счету, надо к ней хорошо подготовиться.
С. АПОСТОЛОВ.
На снимке: член Союза художников России И.Д. Юдин. Фото автора[B]