Жди меня…
Если она отвлечется от окружающих забот и сосредоточится на воспоминаниях, закроет глаза, то перед мысленным взором всплывет опять та же картина военной давности: окопы. Она сидит на мешках. Рядом — другие дети, женщины. Наверное, среди этих женщин есть и ее мама и, может быть, брат, сестра… Но она не помнит. Не помнит ничего, кроме страха и кружащих над окопом немецких самолетов. Взрывы. Крики. Одна женщина рядом уже убита: упала навзничь и не шевелится. Как же страшно!..
Следующая картина, которую удается вырвать из цепкого беспамятства: осень. Наверное, осень, потому что у нее на голове темная шаль с кистями. Повозка, запряженная лошадью. Повозка везет ее и еще других детей на железнодорожную станцию. Потом будет детский дом, Володарский детский дом, станция Оксочи Новгородской области.
Ей три или четыре года. Точно она и этого не знает. Как не знает и своего отчества, и года рождения. Уже в детдоме ей дали отчество, а год рождения меняли два раза. То писали 1938, то 1939. Имя —Галина. Отчество — Федоровна. Такое же отчество было и у их завуча — китайца, Хигай Федоровича. Она его запомнила. Он всю войну пытался узнать что-то о Галиной родне, делал запросы, хлопотал. Но война так все страшно перемешала. И не только в Галиной жизни.
С окончательным оформлением документов в детдоме тянули столько, сколько было возможно, до Галининого 14-летия. Все надеялись на чудо, что объявится кто-то из родни или отец с фронта вернется и разыщет свою дочку. Опять же обрывки памяти: 1-этажный дом. Отец в форме. Как будто попрощаться зашел перед тем, как уйти на войну…
В детдоме Галине Евстафьевой дали метрику, где в графе «место рождения» написано Старая Русса. А день рождения Галя выбрала себе сама: 5 мая, потому что многие другие дети уже записали себя на 1 мая. А она захотела свой день рождения, отдельный от всех и назначила 5 мая.
И при этих воспоминаниях у Галины Федоровны слезы на глазах. И когда она про бомбежку рассказывает, «что память ей отшибла», и когда на вопрос о возможных других воспоминаниях, отвечает: «Не помню. Ничего не помню».
Когда Галя была маленькой, «жизнь без памяти» не так тяготила. Конечно, хотелось, чтобы мама нашлась, чтобы все было, как до войны: дом, семья, родители… А вот со временем желание обрести, восстановить свои корни только окрепло. И Галина Федоровна не сидела сложа руки, а предпринимала различные попытки что-то разузнать о себе. Как только стала самостоятельной, после окончания ФЗО, она поехала в Жадинский детский дом, который был четвертым в ее маленькой, сиротской жизни: после Володарского, Пролетарского и Мстинского. Там женщина, выслушав Галинин рассказ, подняла документы. А в этих документах везде, в каждой графе — одни прочерки. Вот так.
Зацепиться в истории Г. Ф. Евстафьевой вообще не за что. Ничего точного, все приблизительно. И куда делать запросы, если она не знает даже откуда родом? То ли из Новгородской области, то ли из Ленинградской. И все же она запросы делала и в архив министерства обороны писала, и в военкомат ходила. И везде ей говорили и писали одно и то же: «Обращайтесь по месту жительства».
На этих словах у Галины Федоровны тоже появляются слезы: «Помогите мне! Я смотрю передачу «Жди меня», там люди находят друг друга. А я так и умру, ничего не узнав о себе и своей семье?»
Я попросила принести Галину Федоровну самую раннюю ее фотографию и что-нибудь из сохранившихся документов. Конечно, надежда на то, что кто-то ее узнает и сможет что-то рассказать о семье -ничтожна, ведь приехала Галина в Вязники по вербовке в 1956 году. Но все же так хочется верить в чудеса и в то, что они иногда случаются.
Н. БАРЫБИНА
Источник: МАЯК