Мародеры страшнее огня (вновь к теме о пожаре)
Еще не прошло и месяца со дня взрыва и пожара в г. Гусь-Хрустальный, приведших к гибели людей. И вот на прошлой неделе огненная стихия разгулялась в Вязниках. К счастью,
на сей раз обошлось без жертв. Но некоторые жильцы трехэтажного дома по улице Комсомольской, как выяснилось, пострадали не только от огня.
… Здание из красного кирпича постройки 1932 года, выглядевшее достаточно прочным, оказалось в какой-то степени колоссом на глиняных ногах. Причиной стали конструктивные особенности дома – пустотные потолочные перекрытия и межкомнатные перегородки. Так что огонь, зародившийся на чердаке, под влиянием своеобразной тяги в пустотах очень быстро распространился по дому. Да и скопившийся за долгие десятилетия мусор послужил дополнительным топливом и «подбавил жару». К тому же, ситуацию осложнял мороз: вода, покидая стволы, быстро замерзала… В тушении пожара было задействовано рекордное количество техники – 12 машин.
Как сообщил начальник Вязниковского отряда ГПС Сергей Митрофанов, уже около семи вечера в этот день глава района Евгений Виноградов собрал комиссию по чрезвычайным ситуациям. Заботу о людях проявили экстренно и в полном объёме:
— Всех, кто не перебрался к родственникам и знакомым, расселили в гостинице, накормили в столовой швейной фабрики по соседству. Помогли развезти имущество, организовали охрану дома. На следующий день уже 30 человек расчищали остатки чердака от мусора. Так что контроль за всем очень жёсткий.
Виновниками пожара городская молва уже объявила слесарей, которые на чердаке разогревали систему отопления паяльной лампой: отлетевшая искра и сделала свое черное дело. Но С.Митрофанов отказывается говорить о причинах пожара до окончания следствия.
Некоторые подробности удается выяснить у самих пострадавших — их более 80 человек. Квартира Нины Ивановны Низовкиной, расположенная на третьем этаже, встала второй на пути огня.
— Накануне пожара у нас были перебои с отоплением, — вспоминает потерпевшая, живущая сейчас у подруги. — Сначала тепло отсутствовало два дня, к вечеру батареи стали горячими, под утро опять остыли, а к полудню снова стало тепло. Примерно в это время я готовила на кухне завтрак. Слышу – наверху кто-то топает, и не один. Я подумала – что-нибудь отогревают. Потом стук раздался. Ну, думаю, сосульки сбивают. И вдруг загремел шифер, люди наверху стали убегать. А сразу после этого снизу сосед прибежал: «Пожар!». Я тут же позвонила пожарным. Приехали они быстро – ничего не скажешь, начали тушить. Нам тут же было приказано выходить. Я второпях забыла на холодильнике кошелёк. После пожара пришла – его уже не было. И вообще, очень много вещей у меня пропало.
Такой поворот событий меня, признаюсь, несколько удивляет. Ведь, как сообщалось, дом круглые сутки охраняет милиция.
— И, тем не менее, меня обворовали несколько раз, — продолжила Нина Ивановна. – Сама я на квартиру не ходила: я плохо передвигаюсь, болят ноги. Родственники, забрав оттуда по сумке уцелевшего тряпья, вколотили в дверь гвоздь и, принеся вещи мне, ушли обедать. Уже через час моя подруга решила проверить, насколько крепко заколочена квартира. Пришла – а там всё нараспашку!.. Она сказала об этом дежурившему возле дома милиционеру. Тот удивился: «Да вы что? В подъезд никто не заходил!». В подъезд, может быть, и не заходили, а вот по чердаку кто-то бегал – видел мой родственник. В другой раз подруга пришла в квартиру утром. Накануне вечером сидевшие в машине милиционеры убеждали её, что ночью никто не пройдёт. Так вот, всё было обшарено. Свои открыть сервант не смогли — настолько он замёрз. А вот чужие, недолго думая, выломали доску и поживились.
От волнения Нина Ивановна не может перечислить все потери. Но точно уже нет нового утюга, ящика с инструментами, оставшегося в память о муже (теперь даже гвоздь приколотить нечем), коробочки с украшениями дочери. Узлы со спасёнными вещами занимают одну из комнат приютившего Нину Ивановну дома. Одежда и постельное бельё обледенели и запачкались. И всё же хоть что-то…
Низовкиной не очень-то верится в скорое возвращение домой. Она предлагает мне самой посмотреть, что стало с её квартирой.
Сопровождает меня дочь Нины Ивановны Ирина, приехавшая из Москвы, где работает на швейной фабрике. «Жила бы я с мамой, — по дороге объясняет она мне, — да в Вязниках нет работы. В Москве живу на частной квартире, взяла к себе семилетнюю дочь умершей подруги. Здесь в квартире лежали две сумки с детскими итальянскими вещами, одна из них пропала». Представшее на третьем этаже зрелище, конечно, страшное. На потолке прорехи, через большую брешь в стене слышны голоса: соседи пришли забрать кое-что из вещей. По засыпанному золой полу пробираюсь ближе, через отверстие поддерживаем разговор. Их семья разместилась в гостинице. В отличие от Нины Ивановны, пропажи вещей соседи не заметили. Возможно, просто больше здесь находились.
На улице беседую с жительницей второго этажа, также поселившейся в гостинице. Версию о паяльной лампе она поддерживает безоговорочно: «Да об этом все знают! Были здесь слесаря, я сама на улице стояла, видела».
Впрочем, истинных виновников должно определить следствие.
Светлана ЛИФАНОВА. Фото: Николай Соловьёв
http://www.molva33.ru/